Война (СИ)

Поклонившись, они разошлись. И Интар не слышал, как Курхот, поравнявшись со своим знаменосцем, молодым воином, негромко спросил:

— Ты хорошенько запомнил его?

— Ещё в прошлый раз, мой повелитель. Я искал его в битве, но он не сражался.

— Не сражался? — Курхот усмехнулся. — Не воин. Трусливый принц. Что ж, будь готов. Когда я прикажу, убьешь его.

— Да, отец.

Недавние противники перемешались на поле боя, выискивая и перенося на свою сторону раненных и убитых. Женщины, и даже дети, всегда сопровождающие войска, собирали стрелы. За каждую принесенную стрелу полагалась небольшая, но награда. Все стрелы были выпущены по целям, для изготовления и доставку понадобится время. Поэтому каждая найденная стрела была далеко не лишней. Дело осложнялось тем, что основная их масса пришлась на часть поля противника. Женщины порывались и туда, но, несмотря на перемирие, долго задерживаться там никому не хотелось.

К тому моменту, когда Интар навестил Матаса, выслушал прибывших племянников и посыльного от Вольдена, были готовы первые данные о потерях. От всей армии арилазцев осталось в строю не более двухсот солдат. Еще триста воинов имели ранения. Кто-то из них вернется в войско, кто-то пополнит список погибших. Остальным отдавали последние почести и погребали в одной большой могиле.

Стенли потерял сорок человек. Но только сотня его всадников была готова идти в бой прямо сейчас.

Отряд Кожая сильно поредел, как и стрелки на южном склоне. Сам командир горцев, как и Тарлин, были ранены, но легко. Остальных раненных принесли на носилках. Отряд Вольдена пострадал менее всего. Пешие стрелки понесли незначительные потери, а весь конный отряд остался цел.

Для оценки потери беженцев Кордии Интар приказал привести к нему кого-нибудь из их предводителей.

На взгляд Дегорта и Вольдена, что подтвердили и зоркие разведчики, противник потерял убитыми около пятисот человек. Такие большие потери Курхот понес благодаря конной атаке Стенли и стремительному наступлению Вольдена. И все же остатки армии Курхота превышали войска союзников в два раза.

Пора было готовиться к отступлению.

В первую очередь в путь были отправлены тяжелораненые. Все повозки, включая карету принца Илонии, были заняты стонущими воинами. Не всем им суждено было вынести путь домой. Но лекари делали всё возможное. У кого был шанс выжить, лекари этот шанс давали. Главное теперь было довести их домой.

Овету приставили в помощь к немолодой лекарке. Та передавала на её попечение только легкораненых солдат. Девушка не роптала. Было не время, легкораненых по её душу и так хватало, а опыта у неё действительно было маловато, да и тяжело ей было от вида тяжелых уродливых ран, нанесенных колющим, рубящим оружием. Ужасные раны оставляли и абордажные крючья.

Отец изредка заглядывал проведать её. На его глазах она старалась держаться уверенно и спокойно, но на самом деле ей было нелегко. Рой мух заполняли навесы, под которыми были устроены столы и носилки. Ужасно пахло, несколько раз Овета отходила в сторону, ей было плохо. Но она возвращалась. Её руки, её умение не были лишними, и она справлялась. А солдаты в её присутствии старались сдержать как вырывающиеся стоны, так и ругательства.

Однажды она заметила, как в палатку к королю Матасу зашла странная группа беженцев: высокий воин, пожилая женщина и молодая девушка. После чего оттуда выскочил посыльный и вскоре к палатке торопливо подошел её отец. Были они там долго. Всех, кто подходил к палатке, охрана уверенно отправляла восвояси. Овета не видела, когда отец вышел, но, когда он в очередной раз заглянул к ней, он был явно рад какой-то вести. Облегчение прямо читалось на его лице. Овета не удержалась и спросила, кивнув на палатку:

— Кто это был?

Интар легко поцеловал ее в макушку.

— Потом, девочка, сейчас не время. — И добавил, — раненных у беженцев немного. Основная часть их была с Вольденом. Они уцелели.

К тому времени как партия тяжелораненых была отправлена к Переправе, наступили сумерки. Но отправка не прекращалась. Дорога освещалась факелами сопровождающих всадников. К ночи успели отправить и часть легкораненых. Утром должна была вернуться часть повозок, чтобы забрать тех раненных, кому трудно было сидеть верхом или идти пешком. Основной отход был запланирован ранним утром.

Овета, к ночи совсем выбившаяся из сил, еле добралась в отведенную им с отцом палатку.

Ранним утром, когда её разбудили, она долго не могла прийти в себя и с трудом держалась в седле. Кончилось тем, что Интар посадил её впереди себя и всю дорогу поддерживал, а она тихонько дремала, прижавшись к нему, лишь изредка слыша, как отец переговаривался с Матасом.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивал отец короля Арилазы.

— Смотря в каком смысле, — отвечал Матас.

— Я имел в виду твои раны, но, судя по твоим словам, тебя гложет что-то еще.

— Да, не считая того, что армия разбита и Арилаза падет, вроде как больше беспокоиться не о чем. Только не говори, что ты меня предупреждал.

— Я тебя предупреждал, Матас, но не могу сказать, что сражение ничего не дало.