Война (СИ)

Но Интар основательно готовился к возможному поражению, не зная заранее, что ожидать от своего юного врага. Кто знает, какие на островах учителя, с каких стран, с какой неведомой школы. Теперь же ему было даже жалко мальчишку. Да, было видно, что он неплохой воин. Но где ему было набраться хорошего опыта. Уж явно не на корабле и не против вооруженных палками и лопатами прибрежных рыбаков. При дворе короля Корна он был бы на уровне хорошего дворцового стражника, а туда не берут слабых и неумелых. Но не более. Не против принца Илонии. Интару было стыдно за такую неравную битву, которая так много значила для этого мальчика. Щадя его самолюбие, он изматывал его, делал незначительные уколы, чтобы заслуженное поражение не было таким мучительным. Надо только не забывать, что сам он перенес недавно немалую болезнь и закончить поединок вовремя.

Интар спокойно распланировал свою победу. Раднир нападал, но купился на обманный прием. Радостно обрушив меч на голову противника, он сам внезапно оказался без меча, а клинок принца угрожающе нацелился ему в горло. Раднир отшатнулся, отклонился назад, и, потеряв равновесие, упал на спину. Он был быстр и успел бы перевернуться, но и тут противник оказался проворней. Меч был у его груди. Интар легонько нажал, хладнокровно прокалывая острием кожу. Показалась струйка крови. Раднир смотрел в глаза победителю выжидающе спокойно. Он был готов умереть. Но Интар убрал меч.

— Я не убиваю противника. Ты можешь быть свободным. Я требую от тебя клятву.

Раднир медленно встал, глядя на струйку крови на рубашке, меч, оставивший этот след и на бледного противника с испариной на лице.

— Клянусь. Я не буду пытаться убить тебя. Позволь, я останусь с тобой, и буду служить тебе, — к немалому удивлению Интара, добавил он.

И в его словах не было и тени горечи поражения, а лишь почтение и уважение.

Интар растерялся.

— Я же говорил, мне не нужен раб.

— Не как раб. Позволь мне служить тебе как воин. Для меня будет честью служить такому, как ты.

— Но ты служишь своему отцу.

— Для отца я умер уже дважды. Первый раз, когда не смог тебя убить ядом. Второй раз, когда не смог победить тебя как воин. Для отца я опозорен. Я буду служить тебе и не позволю больше обесчестить себя невыполнением твоего приказа.

— О, Небеса, Раднир, но что мы скажем Овете? Что я скажу своим людям, когда представлю им того, кто пытался убить меня. Да они тебя разорвут на куски. И не послушают меня.

— Не послушают своего правителя?

— Возможно, — сердито пробурчал Интар.

— А правде они поверят?

Интар вздохнул:

— Поверят.

— Так в чем дело?

Интар вздохнул. Поверить-то поверят. Не в этом дело.

— Ну, тогда приветствую тебя, мой новый страж.

— Приказывайте, повелитель.

— Подожди-ка, подожди. Так не пойдет. Как ты меня назвал? У нас это не пройдет.

— Как мне тебя называть?

— М-да! Задал ты мне задачку. Встречу Тарлина, напущу его на тебя, пусть объяснит этикет придворной жизни. Официально — ваше высочество. Но это только очень официально. Просто, если услышишь, поймешь, что это ко мне. Проще, когда зовут «принц». И коротко, и ясно.

— Хорошо, принц, — Раднир покатал на языке незнакомое слово, — приказывай.

— Ну что ж, давай готовиться в путь. Все, что мы только что обсуждали, давай осуществлять.

Овета проснулась утром, отдохнувшая и довольная. Увидев около себя и отца, и Раднира, она судорожно вцепилась в отца, с испугом глядя на юношу.

— Овета, позволь тебе представить, мой новый телохранитель, — спокойно, с улыбкой, сказал Интар. — Как зовут его, ты знаешь. Раднир, мою дочь на людях надо называть леди Овета. В нашем тесном кругу можно чуть проще.

— Что тут случилось? — потребовала объяснений Овета.

— Мы пришли к взаимному соглашению.

Овета подозрительно посмотрела на обоих:

— Как вы сняли цепь? И почему у тебя рубашка в крови, — не удовлетворилась она полученным ответом.

— Овета, девочка. Все хорошо. Мы собираемся, и завтра на рассвете уходим. Нам надо взять с собой побольше рыбы, так что займемся ею.

Остаток дня они провели за последними приготовлениями. Они заканчивали их, когда Раднир вдруг приподнял голову, прислушиваясь. А потрясенная Овета подбежала к отцу.

— Папа, я слышала, я слышала мамин голос.

Она разрыдалась.

— Мне кажется, да? Я сошла с ума, да?

Интар взял её за руку, другой подхватил меч. Раднир молча пристроился рядом.

— Пойдем. Откуда слышны голоса?

Еле слышный голос раздался из туннеля, идущего к выходу.

— Там, папа, это было там.

Через некоторое время он сам услышал такой знакомый до боли голос.

— Лайна? Лайна!

Они встретились прямо в туннеле. Лайна и еще несколько человек шли им навстречу. В свете факелов они одновременно увидели друг друга.

— Овета, Интар! О небеса!

— Мама! Ты нашла нас! Мамочка!

Овета кинулась на шею матери, та судорожно прижала её к себе, не спуская глаз с мужа:

— Ты жив, о небеса! Вы оба целы!

Женщины плакали, Интар молча обнимал их обоих. Придя в себя раньше их, он подтолкнул их в сторону пещеры. Протянул руку людям, которые привели его жену.

— Добро пожаловать, и спасибо!