Война (СИ)

Судьба подхватила Нээле и несла, как щепку в половодье; но была ли цель в этом? Или просто осуществились ее мечты о тихом убежище, и вот он, конец пути. Здесь можно забыть о времени, не думать, как юность перейдет в зрелость, а затем сменится старостью. Может быть, вскоре и она примет священный обет. Что станет делать тогда? Ей не запретят вышивать, но изысканные шелковые узоры никому не нужны тут, разве что раздавать паломникам, если найдет деньги на материалы. А может быть, в благодарность судьбе и вовсе отказаться от вышивки. Научиться как следует смешивать краски, и в росписи стен будет и немного ее труда…

Подоспело время обеда — неторопливого, под песни монахов из соседнего зала: так заведено, чтобы сами же они не увлекались едой, а думали о вещах более возвышенных. Простая пища — крупа, овощи, почти все выращено тут же на огородах, лишь малая часть закупается. Трапезы тут недлинные, не то что — по слухам — застолья в богатых домах.

Вышла на крыльцо, вдохнула поглубже: воздух морозный, но уже чувствуется в нем горьковато-живое дыхание ранней весны. А ведь еще брести и брести ей небесными тропами…

Всего ничего прожила в Эн-Хо, а возник уже собственный ритуал: сразу после обеда не прямо к себе идти, а мимо крыла, перед которым стоят каменные фигуры Опор. Замедлив шаг, привычно коснуться рукой лба четырехрогого быка, тронуть драконий чешуйчатый хвост, и совсем остановиться у ахэрээну. Скульптор изобразил диковинного зверя точь-в-точь как лесную собаку — мохнатую, остромордую, коротколапую — только с положенными крыльями. Взгляд каменных глаз казался умным и добрым.

Ахэрээну. Любовь и забота…

Легкие трещинки на камне сбоку сложились в лицо. Вот и еще загадка, почему человек, имени которого не посмеет назвать, поступил именно так. Ведь не живой ей следовало быть сейчас, а мертвой. Не считать же тот найденный в лесу цветок защитой. Да и не Нээле его отыскала, а удачу не передают.

Вновь — неизвестно. И какой вопрос себе ни задай, ответ будет тем же. Полузабытый голосок зазвучал в ушах, Тайлин напевала себе под нос:

«Кто же ты, ежедневно

Глядящая из зеркала на меня?

Кем бы ты родилась,

Если б могла выбирать —

Но что мне ответит зеркало,

Если не знаю сама…»

Покашливание прервало ее мысли.

— Брат Унно просит у уважаемой гостьи дозволения поговорить с ней.

— Нээле, гостья монастыря Эн-Хо, будет рада, — откликнулась девушка, исподволь рассматривая обратившегося. Если бы не монашеское одеяние, вылитый крестьянин, но не из таких нищих деревушек, где жила у Иммэ, а из деревень сказочных, благодатных. Коренастый, смуглый, очень земной, и не смиренной отрешенности полон, а деятельной, живой силы. Лет тридцати пяти, некрасивый, наверное, черты грубоваты, но веселый взгляд все исправляет. Как все же легко одеваются здесь монахи зимой… Нээле вот ежится, несмотря на теплую куртку и юбку.

— В пристрое вам будет теплее, чем во дворе, — видно, легко было прочесть мысли девушки. Нээле согласилась. Пройти вдоль длинного храмового крыльца, и вот они уже на месте. Здесь по утрам учились монастырские воспитанники, сейчас пусто; хоть и открыты окна, и вправду теплее, и ветра нет.

А вот сидеть не на чем, дети приносят с собой: летом — циновки, зимой — подушки. Что ж, можно и постоять. Монах улыбался одними глазами — небольшие морщинки расходились от их уголков.

— Я готова слушать, — а любопытно ведь…

— Юноша, который привез сюда вас, рассказал о встрече с некой опасной тварью. Брат Унно, — монах поклонился, — с младенчества воспитывался в монастыре — Милостью Сущего и Заступницы, его оставили, найдя подходящие знаки и получив одобрение звезд. Но у брата есть неподалеку сестра, она бедствует, и настоятель позволит недостойному уйти, если тот выполнит взятый обет.

— И что за обет? — непонятно все же, зачем он пришел…

— Отыскать помянутую нежить, — невозмутимо ответил мужчина. — Чтобы больше она не вредила людям.

— Но… какое это отношение имеет ко мне? — встревожилась девушка. Вот уж не думала здесь, в святых стенах, снова услышать. А монах… наверное, он знает, как быть, но все равно страшно. И неужто пойдет искать этого неизвестно кого? Не зимой же.

— Зимой выходцы из Нижнего дома слабее, — он вновь будто угадал мысли. — Лиани Айта рассказал кое-что из прошлого уважаемой гостьи. Но рассказ его тревожней, чем сам он думает. Не опишете ли семейную пару, с которой пришлось столкнуться в холмах?

Накатил липкий ужас, и девушка отодвинулась к стене, будто не добродушный монах стоял перед ней, а те двое.

— Я… не могу, — выдавила еле-еле.

— Брат Унно не имеет права настаивать. Но по всем признакам обоим вам встретился тори-ай. И если тот, кого видел ваш друг, и убивший вашу подругу — одно лицо, если можно так говорить о нежити…

— Невозможно, — Нээле почти справилась с собой, но нет, нет, даоглядывалась через плечо, — Лиани мало что говорил, не желая меня пугать, но та тварь убила бы его, а не спасла.