Война (СИ)

— Говорю же: бред! — раздраженно повторил Витька. Он валялся поверх спального мешка и без зазрения совести ковырял в носу.

— Разберемся, — коротко ответил я.

Что ж, если аннитчики попадутся нам по пути — хорошо. Если нет, едем спасать Киру, как и намечалось с самого начала.

***

Ночью мочевой пузырь по заведенному давным-давно порядку выгнал меня из душноватой палатки на свежий и влажный воздух. Разочек ему всегда надо было прогуляться.

Дождя, к счастью, не было. Тучи разметало по небосклону, в обширных прорехах светили звезды и туманности, шумела речка, поблескивала вода и мокрые кончики камыша.

Я подключил Третье Око и просканировал местность настолько далеко, насколько смог. Зона моего экстрасенсорного ви́дения охватило территорию с радиусом километров в два-три. Я чувствовал неровности ландшафта, скопления деревьев, мельтешащие точки живых существ — мелких зверьков.

Где-то далеко, на грани восприятия, шевелилась Погань. Я чуял ее страх перед Знаком Вечной Сиберии. Точнее, не страх, а непереносимость…

Получалось, где я — там Вечная Сиберия. Она передвигается вместе со мной. И если бы Знак был установлен полностью, территория, свободная от Погани, была бы в разы обширнее.

А как там поживает настоящая Вечная Сиберия? Без Знака?

Насколько эффективны меры, предпринятые Головановым? Помогают ли прожектора по периферии страны или уже перегорели? Не исключено, что их тупо своровали — несмотря на понимание всех чудовищных последствий. От Вечной Сиберии можно всего ожидать, мозги у ее жителей настолько вывернуты наизнанку квестами, что эти люди, по сути, живут в другой, виртуальной, реальности.

Я прошелся по сырой траве в кустики и долго выливал выпитый накануне и переработанный чай, задумчиво глядя на серебряный диск луны. Воздух был теплый и сырой. Ну, ничего, добавим еще сырости.

На луну наползло грязно-серое взлохмаченное облако, и мир сразу потемнел.

В памяти всплыли слова Кирсанова о Ложной Луне. Что это за Погань такая? И почему мне до сих пор не встречалась?

Я вернулся к вездеходу и палатке. Ива сидела в кабине машины со стороны водителя с открытой дверью. Я ее почуял сразу, как только выбрался из палатки, если не раньше, но не стал разговаривать. Ива молча смотрела на меня.

Подойдя к ней, я оперся ладонью о кабину и спросил негромко:

— Скажи, Ива, каковы мои… наши шансы?

— В спасении Киры, победе над Единым и справедливом правлении в Вечной Сиберии?

Я немного ошалел о такой точной формулировки. Все же временами забываю, что Ива — умбот высокого класса. Ей не надо уточнять и конкретизировать вопрос.

— Да, — сказал я.

— Исходя из тех данных, которыми я располагаю, — ответила Ива тихим мелодичным голосом, — не слишком высокие, но и не экстремально низкие. Около пятидесяти процентов.

— Половина наполовину?

— Где-то так. Точнее сказать я не в состоянии, поскольку для полного анализа нужно иметь полную базу данных.

Я задумался, глядя на серебряное, в темных пятнах, блюдо луны в прорехе между чернильными облаками. Далеко в лесу уныло вскрикивала сова-сплюшка. Воздух оставался влажным, но уже не так, как накануне.

— Что ты подразумеваешь под полной базой?

— Знание всех факторов, которые могут повлиять на успех нашего предприятия.

— Так их миллион!

— Даже больше. Но основные — это Кураторы с Ивой-1 и ты сам. До сих пор неизвестно, какова твоя личная трансформация после всего пережитого. Ты ведь получал и получаешь до сих пор огромное количество травмирующих воздействий. Потерял память, семью, возлюбленную, умер и возродился, собираешь допарты и Знаки, которые влияют на твою психику.

— Когда ты так говоришь, звучит ужасно, — признался я и с неудовольствием отметил, что говорю чуть жалостливо, будто надеюсь на утешение.

Но Ива не была склонна к тому, чтобы утешать. Она лаконично описывала обстановку.

— Если подключить все резервы Росса, есть возможность просчитать будущее с точностью до восьмидесяти процентов. Не выше.

— То есть Габриэль лучше нас знает, чем все кончится?

— Не лучше, а с большей долей вероятности. Жизнь — штука непредсказуемая. И часто ей плевать на наш метаанализ.

Ива улыбнулась. В лунном свете ее лицо словно светилось собственным, а не дважды отраженным светом.

— Мда, это точно.

— Россы и люди до основания нашей Республики, — продолжила Ива, — пытались построить вычислительную машину, которая спрогнозировала бы будущее со стопроцентной точностью. Но для этого машина должна знать буквально все. Иными словами, люди должны были создать всезнающее существо — Бога. И было много попыток. Как со стороны прагматичных людей, так и мечтателей, грезивших о плановой экономике.

Я постоял, опираясь рукой о вездеход, хмыкнул.

— Плановая экономика? Это которая у коммунистов? Выходит, коммунисты хотели построить Бога? Прикол.

— Такова жизнь, — сказала Ива. — Она непредсказуема и непостоянна. А еще у нее есть чувство юмора. Атеисты зачастую ищут Бога активнее, чем верующие. И те, и другие надеются на появление существа, которое разрешило бы все социальные проблемы, потому что не верят в собственные силы.