Война (СИ)

— Чего их зомбировать-то? — хмыкнула шаманка. Оказалось, что слово “зомбировать” ей знакомо. — Они и без того безвольные куклы. Только болтливые не в меру… А у нас-то солдаты молчаливее будут.

Она обернулась на неподвижных, как статуи, северян, несущих вахту у драккаров.

— Кто вас научил делать такое? — прошептал я потрясенно.

— Наши древние предки, отцы и матери основатели, от которых песня та, что заставила тебя передумать от Знака отказываться.

“Российские программисты? — подумал я. — Это они научили зомбировать людей, чтобы сотворить из них антивирус для Единого? Я что, с ума схожу? Или Поганое поле — куда более сумасбродное место, чем мне думалось все это время?”

— Как Единого осилим, — сказала шаманка, — глядишь, и заживем как и пристало нормальным людям. Хотя… враги-вирусы в Поганом поле всегда будут…

Я удержался от резонного замечания, что после победы над Единым Попо тоже исчезнет — это ведь отпечаток Единого в нашем мире; своего рода лишай или язва на теле земли от проникшего в наше измерение чужеродного существа-паразита…

Задумался: выходит, древние программисты запилили антивирус на случай будущего вторжения из целого племени, что с помощью магии пополняет ряды из поколения в поколение и ожидает своего часа. Недаром этих манкуртов называют Защитниками! Они защитники нашей реальности! Но зачем делать из системы защиты примитивное племя? Могли бы замутить что-нибудь поприличнее…

Шаманка словно подслушала мои мысли (а может и подслушала, кто ее знает?):

— Самый лучший способ пронести знания и миссию сквозь темные времена — создать миф. А то и целую религию…

***

Ранним утром, еще до восхода солнца, наше пестрое войско выступило в путь-дорогу по старому мосту через Танаис на южный берег. В становище, которое было временным, а стало постоянным, остались симплы, старики, дети и беременные с кормящими; остались и все наложницы-наложники, от которых в постели проку значительно больше, чем на ратном поле. Таким образом, Катерина и Азалия вместе с малолетним Артуром махали нам вслед и желали скорейшего возвращения. А вот Кира, к сожалению или счастью, поехала с нами.

Войско вытянулось в длинную кишку, во главе которой на боевых конях восседали “наши” Отщепенцы, включая всех старейшин и меня. Следом шустро маршировали северяне. Россы ехали на байках с черепашьей скоростью сразу за северянами. И, наконец, процессию замыкали отряды восточных кочевников — всех поголовно конных и слишком недоверчивых, чтобы разрешить кому-то ехать в тылу. Всего насчитывалось чуть больше двух тысяч человек.

Начался наш поход, как и ожидалось, с кратковременной, но энергичной ругани. Поводом послужил пресловутый порядок движения: одни не хотели идти первыми, другие — последними, а еще кто-то возмущался тем, что его поставили посередине. Самыми базарными оказались восточные кочевники, а самыми пофигистичными — северяне и россы. Я вынужден был немного поорать, побить волшбой, а один раз — кулаками, чтобы все успокоились. Все же порядок был установлен, и мы выдвинулись еще до восхода.

Вот наши Отщепенцы меня радовали на фоне остальных. В целом они начали доверять чужакам — даже Николай Косой. Что касается Люции, то она ничем не выражала своего отношения к ненавистным россам. Я полагал, что ее злоба может вылиться в самый неподходящий момент, поэтому старался не спускать с нее глаз, включая магического третьего ока.

Виталина Михайловна ехала в небольшом паланкине, который несли четверо Защитников, и издали напоминала этакую королеву-мать, лично отправившуюся на священную войну. Три блистательные правнучки ехали на лошадях позади. Кобылы у них были той же масти, что и наездницы: Регина сидела на гнедой кобыле, Рената — на вороной, Злата — на рыжей. Вот уж не знаю, кто подбирал им копытный транспорт; возможно, они сами, — но иронии тут, кажется, не было ни капли.

Из-за пеших северян двигались мы медленно, но тут ничего не поделаешь.

Пока я ехал в авангарде, то и дело оглядывался и не ослаблял свой радар. Приглядывал за порядком. Россы нареканий не вызывали абсолютно: ехали тихо, не газовали, не болтали, были сосредоточены. А вот Отщепенцы уже посреди моста начали новый срач — не знаю, по какому поводу, но сцепились один наш и один восточный. Я мигом поскакал в середину колонны и яростно обматерил всех участников свары.

— Вы воины или базарные бабы? — проорал я напоследок.

Тут же прикусил язык и незаметно огляделся: не дискриминация ли женщин? У Отщепенцев они мало чем отличаются от мужчин по агрессивности и воинственности.

Но никто не оскорбился. Моим словам значения не придали, решив, видимо, что речь о старых симплах. А ведун очень строго отличает себя от симпла. Или не поняли слова “базарный”.