Война солдата-зенитчика: от студенческой скамьи до Харьковского котла. 1941–1942

Кроме того, увидели, как лежат вокруг в виде отдельных страниц, а также целыми различные немецкие газеты и богато иллюстрированные журналы с четкими черно-белыми фотографиями и графическими рисунками. Из этих рисунков наиболее поразительными были карикатуры. На них очень непохоже и уродливо были изображены И. В. Сталин с огромными усами, У. Черчилль с сигарой во рту, Ф. Рузвельт в инвалидном кресле, американские капиталисты, красноармейцы в буденовках, «жиды-комиссары» с длинными острыми носами и другие. Все страницы изданий были напечатаны на хорошей плотной бумаге, которая, к великому сожалению многих курящих бойцов, оказалась непригодной для свертывания из нее цигарок с махоркой.

Я стал брать в руки, листать и рассматривать подобранные в окопах и возле них отдельные страницы и целые немецкие газеты и журналы и, вытащив из нагрудного кармана гимнастерки свой маленький немецко-русский словарь, начал с его помощью сразу же на месте читать для себя и для окружавших меня лиц по-русски то, что было написано в заголовках и под иллюстрациями этих изданий. Некоторые из любопытствовавших подносили мне дополнительно отдельные страницы и обрывки газет и журналов и просили лично для себя перевести на русский язык заинтересовавшие их тексты.

К моему большому удивлению, среди таких лиц оказался и… пожилой комиссар мотострелкового батальона нашей танковой бригады, носивший две «шпалы» на петлицах своей гимнастерки и который в марте в поселке Решетиха напутствовал личный состав зенитной батареи. Рядом с ним находился лейтенант-танкист, командовавший танковым взводом. Они тоже оба просили об услуге. Я с удовольствием удовлетворял их просьбы, а также просьбы некоторых других присутствовавших лиц. Однако к собравшейся толпе стало присоединяться все больше и больше людей. Поэтому батальонный комиссар приказал всем немедленно разойтись, и толпа постепенно рассеялась. При этом он меня по-доброму предупредил, чтобы я больше «не занимался чтением вражеской литературы» и не привлекал к нему товарищей, а иначе – могут возникнуть «большие неприятности». Сказал также, чтобы я молчал обо всем происшедшем.

Вечером почти все стихло. Перед отходом ко сну старшина Ермаков выдал всем из грузовика с закрытым кузовом дополнительные порции продуктов для питания сухим пайком. Но это были примерно те же самые продукты, которые мы получили раньше.

Глава 14

19 мая погода выдалась солнечной и жаркой. Нас разбудили, как всегда, очень рано, и позавтракать пришлось в очень быстром темпе кашей и чаем из полевой кухни.

Первый орудийный расчет, к которому я относился, лейтенант Кирпичев определил на сегодня быть запасным и вспомогательным, а работать на пушке назначил второй расчет. Меня же лично он послал на помощь пулеметному расчету на грузовике ЗИС: в распоряжение наводчика старшего сержанта Чижа, с которым я, как и почти со всеми товарищами в нашем взводе, был в очень хороших отношениях. Я из своей грузовой автомашины перебрался без мешка с личными вещами, противогаза и винтовки на тот грузовик, на котором находился пулемет.

Пулеметный расчет, в составе которого кроме Чижа были, как я уже упоминал, любимец всей батареи мальчик Леня, принял меня радостно. При этом обычно малоразговорчивый и в то время, с моей точки зрения, уже пожилой украинец Чиж был очень сильно возбужден, так как ему хотелось со всеми поделиться большой радостью, что он и сделал в первую очередь со мной. Смешивая, как обычно, украинские и русские слова, он заявил, что сегодня, возможно, мы освободим от немцев его родную деревню, находящуюся совсем недалеко – в километрах пяти-шести от нашего места. Тогда он забежит в свою хату и обнимет жену, детей, родителей и близких. Я не мог придумать подходящие для данного случая добрые слова, так как имел какое-то смутное предчувствие, что сегодняшний день будет почему-то страшно неприятным.

После окончания завтрака батарея на грузовиках, снявшись с позиций недалеко от леса, освобожденного вчера от немцев, и оставив возле него полевую кухню, двинулась за танками своей бригады. К этому времени они вместе с другими войсковыми подразделениями добрались до реки Берестовая и форсировали ее на разных участках. На противоположном берегу Берестовой танки и пехота, немного не достигнув с юго-востока окраин большого села, за которым находится железная дорога, проходящая через Новомосковск, Красноград и Харьков, с ходу вступили в бой с немцами, подготовившими здесь крепкие оборонительные позиции. Мы слышали все усиливающийся шум того боя – непрерывный грохот выстрелов из разного оружия и рвавшихся снарядов и мин.

На этот раз нашим танкам и пехоте не удалось преодолеть позиции неприятеля, так как он открыл необычайно сильный огонь из противотанковых и других орудий, минометов, пулеметов и ручного автоматического стрелкового оружия. Немцы стали бросать из своих окопов на танки даже связки гранат и зажигательные средства.