Война солнца

Этот приступ утренней болезни еще хуже, чем предыдущие. Вчерашние усилия сделали свое дело. Стресс и усталость, как известно, усугубляют утреннюю тошноту, а за последние двадцать четыре часа у меня было и то и другое. Сегодня мне определенно понадобится моя трость, но она осталась на поверхности. Так же, как и множество вещей. И что еще важнее: там осталось много людей.

Когда тошнота наконец стихает, я иду по коридору, держась рукой за стену, чтобы перенести вес с моей больной ноги. Офисный уголок, который Джеймс использовал прошлой ночью, пуст. В ванной его тоже нет. Но в маленьком общем зале, примыкающем к комнате, где мы спали, я нахожу Мэдисон. Она сидит в кресле с откидной спинкой, держа на груди ребенка, который прижимает ко рту бутылочку. Бьюсь об заклад, это ребенок одного из родителей, которые остались на поверхности.

Заметив, что я подхожу, она поднимает взгляд, улыбается, и я вижу, сколько морщинок прибавилось у нее на лице.

– Ты давно проснулась? – шепчу я.

Она слегка пожимает плечами и переводит взгляд на ребенка.

– Я не смотрела на часы, когда встала.

Значит, давно.

– Я могу взять ребенка.

– Нет. Я уверена, что у тебя и так есть чем заняться. Здесь я сама справлюсь.

Наклонившись, я целую ее в лоб, и выхожу из этого крыла в фойе, но там тоже пусто.

Из столовой слышится шум: звон посуды, разговоры – голоса я узнаю. Медленно двигаясь вперед, с трудом делая маленькие шажки, я думаю, что мне действительно нужно вылепить трость. Я должна взять на себя часть веса и давления с моих ног – особенно с левой.

Зона отдыха в столовой пуста. Шум явно идет из кухни. Я открываю распахивающиеся двери и обнаруживаю, что Фаулер и Григорий стоят за стальным кухонным островом, их руки покрыты жидким тестом и заменителем яиц.

– Это пустая трата времени, – вскидывает руки Григорий. – Пусть они едят хлопья. У нас их много.

Фаулер смотрит на него.

– Это важно, Григорий. Нормальность…

– Что еще за нормальность? Нет такого слова.

Кажется, они одновременно замечают меня.

– Хорошо спала? – Фаулер улыбается.

– Неплохо.

Я иду к кухонному острову, опираюсь на него руками и наконец-то снимаю давление с ног. Так намного лучше.

– Где Джеймс?

Двое мужчин переглядываются. Я знаю этот взгляд – он говорит: «должны ли мы сказать ей?»

– Скажите мне, – отвечаю я на невысказанный вопрос.

– Джеймс и Оскар, – говорит Фаулер, – ищут, как выбраться отсюда.

– Я проверю, не нужна ли ему помощь.

Оттолкнувшись от стола, я морщусь, перенося вес на ногу.

– Посмотрим, не хочет ли он приготовить завтрак, – слышу я голос Григория, выходя через распашные двери.

У входа в лифт я не нахожу ни Джеймса, ни Оскара. Панель управления не отвечает, и это не очень хорошо.

Где же он может быть? Весь объект Цитадели – один уровень. Ниже находится только подвал для хранения всего механического оборудования и запасов. Как войти туда, я не знаю. Я брожу по залам добрых тридцать минут, прежде чем нахожу его. Кажется, все еще спят, вероятно, изнуренные напряжением и эмоциональным стрессом прошлой ночи.

Доступ в подвал выглядит как кладовка. Он тускло освещен, а вдоль стен лежат коробки с деталями и инструментами.

В самом его конце – широкая лестница. По ней я спускаюсь в темноту и, оказавшись на дне, замираю на достаточно долгое время, чтобы мои глаза привыкли к недостатку света. Подвал такой большой, что я даже не вижу дальней стены. Все пространство усеяно бетонными колоннами, точно пещера – сталактитами. Провода и трубы пересекают потолок и свисают вниз, соединяясь с распределительными коробками. Высота потолка не может быть более семи футов. Все вокруг выглядит как пещера, в которой обитает механический монстр.

– Эй? – окликаю я в темноту.

– Мэм, – слышится мягкий ответ Оскара.

– Оскар, ты где?

– Повернитесь на восемнадцать градусов против часовой стрелки и продолжайте идти. Смотрите под ноги, мэм.

Иногда я забываю, насколько он не человек. Видеть в темноте – лишь одна из его выдающихся способностей. В тусклом свете я осторожно иду вдоль проводов, труб и небольших устройств, которые могут быть водонагревателями, очистителями воздуха или какими-то другими механическими агрегатами, которые нужны Цитадели.

Я нахожу Оскара рядом с тем, что могу описать только как люк. Он круглый и имеет колесо, подобно тем, которые находились на древних военных кораблях. Он открыт, а за ним – коридор непроглядной тьмы.

– Что происходит, Оскар?

– Это один из аварийных выходов. Джеймс сейчас его проверяет.

– Один из спасательных проходов?

– Всего их два. На случай, если один рухнет. Раньше мы уже проверили другой – он заблокирован мусором.

– Лифт не заработал, когда я попробовала запустить его.

– Рухнул основной вал, – говорит Оскар без эмоций. – Мы отключили двери лифта с главной панели управления Цитадели.

Я двигаюсь к туннелю.

– Как давно он ушел?

– Сорок пять минут двадцать одну секунду назад.

– Похоже, довольно давно.