Война стрелка Шарпа

Шарп хотел сказать, что все последние недели только и сует голову в пасть тигру, но сдержался. Глядя за долину, он пытался представить, как будут атаковать французы. Скорее всего, пойдут напрямую из города, через долину и вверх по совершенно голому склону. Северный фланг семинарии выходил к дороге в долине, и тот склон тоже был голый, если не считать одинокого дерева с блеклыми листьями примерно на середине подъема. Целью атакующих будут, вероятно, садовые ворота или главный вход, для чего им придется пересечь широкую террасу, где пехоту можно расстрелять из окон семинарии и с крыши.

– Западня! – Уотерс, похоже, думал о том же и пришел к тем же выводам.

– Не хотел бы атаковать через этот склон, – согласился Шарп.

– Уверен, мы сможем поставить на том берегу несколько пушек, чтобы подпортить им настроение.

Хорошо бы, подумал Шарп.

– Который час? – спросил подполковник и достал из кармана большие, похожие на луковицу часы. – Почти одиннадцать!

– Вы при штабе, сэр? – спросил Шарп, заметив, что на мундире Уотерса, украшенном золотыми галунами, нет полкового канта.

– Я в разведке, – объяснил подполковник. – Ездим везде, разнюхиваем, выведываем. Как те парни в Библии, которых Иисус Навин посылал к Иерихону. Помните? А дамочку, что дала им приют? Раав? Еврейское счастье, а? Посланников избранного народа встречает блудница, а меня стрелок. Но лучше уж так, чем получить слюнявый поцелуйчик драгуна-лягушатника.

Шарп улыбнулся:

– Вы знаете капитана Хогана, сэр?

– Того, что составляет карты? Конечно знаю. Отличный парень. – Уотерс вдруг остановился и посмотрел на Шарпа. – Господи, ну конечно! Вы тот самый стрелок! Теперь вспомнил. Хоган так и сказал, что вы вернетесь. Молодцом, Шарп. А вот, кстати, и наши доблестные Баффы.

По склону в сопровождении Виченте и его людей поднимались человек тридцать красномундирников, но только вместо того, чтобы воспользоваться боковой дверью, они потянулись к главной. Темно-желтый кант указывал на их принадлежность к 3-му пехотному Кентскому полку, Баффам[2]. Подъем дался им нелегко, по лицам солдат стекал пот. Приведший их худощавый лейтенант заверил подполковника Уотерса, что на берегу разгружаются еще две баржи, и с любопытством посмотрел на Шарпа:

– А что тут делают стрелки?

– Первыми в схватку и последними с поля боя, – ответил Шарп хвастливым полковым девизом.

– Первыми? Вы, должно быть, перелетели через эту чертову реку. – Лейтенант вытер влажный лоб. – У вас водички не найдется?

– Бочка за дверью – пользуйтесь добротой Девяносто пятого.

Люди все прибывали и прибывали. Баржи ходили взад-вперед, и каждые двадцать минут на берег выгружались восемьдесят, а то и девяносто человек. На весла с удовольствием садились местные, почитавшие за честь помочь британцам. С одной группой прибыл генерал Эдвард Педжет, принявший от Уотерса командование растущим гарнизоном. Молодой, ему не было еще и сорока, он получил высокое звание отчасти благодаря аристократическому происхождению и богатству своей известной семьи, но за несколько лет заработал репутацию генерала, популярного у солдат. Поднявшись на крышу, где заняли позицию стрелки, он заметил подзорную трубу Шарпа и тут же попросил разрешения воспользоваться ею.

– Я свою потерял, – объяснил Педжет. – Наверное, осталась с багажом в Лиссабоне.

– Вы прибыли с сэром Артуром, сэр? – спросил Шарп.

– Да, три недели назад, – ответил генерал.

– Сэр Эдвард, – пояснил Уотерс, – заместитель сэра Артура.

– Это ничего не значит, – вставил сэр Эдвард, – потому что он никогда ничего мне не говорит. Что такое с вашей чертовой трубой?

– Надо придерживать внешнюю линзу, сэр.

– Возьмите мою. – Уотерс протянул генералу свой инструмент.

Оглядев город, сэр Эдвард нахмурился:

– Черт возьми, что они делают? Понять не могу.

– Спят, сэр.

– Ну и ну. – Педжет покачал головой. – Не думаю, что они сильно обрадуются, когда проснутся. – Он вернул трубу Уотерсу и кивнул Шарпу. – Не буду скрывать, рад, что вы здесь, лейтенант. Смею предположить, возможность себя проявить скоро представится.

Еще одна группа поднялась на холм. Красномундирники уже заняли все окна на короткой стене западного фасада и четверть окон на длинной северной стороне. Португальцы и гренадерская рота Кентского полка расположились у бойниц, проделанных в садовой стене. Пока французы держали под наблюдением участок реки между городом и морем, за спиной у них, на высоком холме, собирались красномундирные силы.

Боги войны затягивали гайки.

Что-то должно было лопнуть.

* * *

Обязанность офицеров, стоявших у входа в Паласио-дас-Карранкас, заключалась по большей части в том, чтобы напоминать приходящим о необходимости снимать обувь.

– Его светлость, – объясняли они, имея в виду маршала Никола Сульта, герцога Далматского, успевшего получить прозвище Король Николя, – почивает.