Война стрелка Шарпа

Высокий, просторный, выстеленный плиткой холл напоминал громадную пещеру, и звук шагов эхом уносился вверх по лестнице, туда, где спал Король Николя. Рано утром явившийся со срочным донесением гусар зацепился шпорой о ковер у подножия лестницы и рухнул с ужасным шумом, после чего маршал распорядился выставить у входа офицеров, чтобы больше никто не потревожил его сна. Часовые не могли приглушить звуки канонады, но маршал, вероятно, был более привычен к артиллерийской пальбе, чем к стуку подбитых сапог.

Маршал пригласил к завтраку дюжину гостей, и все они теперь скучали в ожидании в одном из приемных залов в западной части дворца, где высокие стеклянные двери открывались на террасу, украшенную цветами в резных каменных урнах и лавровыми кустами, которые подрезал пожилой садовник с длинными ножницами. Гости – все, за единственным исключением, мужчины и все, кроме двоих, французы – то и дело выходили на террасу, откуда открывался вид через реку и, следовательно, на британские батареи, стрелявшие из-за Дору. Сказать по правде, смотреть было особенно не на что, поскольку пушки стояли на улицах Вилья-Нова-де-Гайя, и даже самым любопытным, вооруженным подзорными трубами, удавалось рассмотреть лишь грязно-серые клубы дыма да услышать, как грохочут ядра, ударяясь о здания, выходящие к городской набережной. Другим достойным созерцания видом был понтонный мост, восстановленный французами и снова взорванный ввиду приближения сэра Артура Уэлсли.

Кейт была единственной женщиной, удостоенной чести быть приглашенной на завтрак к маршалу, и пришла по настоянию мужа в гусарской форме. Настойчивость супруга вознаграждалась теперь восхищенными взглядами других гостей, которых привлекали ее длинные ноги. Сам Кристофер облачился в цивильное платье и выделялся на фоне офицеров, делавших вид, что близость британских орудий их ничуть не беспокоит.

– Палят по нашим часовым шестифунтовыми ядрами, – заметил драгунский майор, мундир которого украшали аксельбанты и золотые галуны. – Это то же самое, что мух бить дубинкой. – Он раскурил сигару, затянулся, окинул Кейт цепким, оценивающим взглядом и повернулся к соседу. – С такой задницей ей бы надо быть француженкой.

– Такую б завалить на спинку.

– Да, я бы не отказался.

Кейт ловила на себе эти липкие взгляды и не знала, куда от них деться. Она чувствовала себя неловко в облегающей, чересчур откровенной форме, которая к тому же как бы намекала на ее симпатии к французам.

– Постарайся произвести впечатление, – напоминал ей Кристофер.

– Я стараюсь. Стараюсь не выдавать радости при каждом залпе британских пушек.

– Не смеши меня.

– В этом есть что-то смешное? – нахмурилась Кейт.

– Обычная демонстрация, – объяснил Кристофер, делая жест в сторону Вилья-Нова, над черепичными крышами которой висели облачка порохового дыма. – Уэлсли привел армию сюда, но дальше ему хода нет. У него нет лодок, а его флот не рискнет подняться по реке и пройти мимо речных фортов. Постреляет из пушек, попугает трусов, а потом развернется и уйдет в Коимбру или Лиссабон. Выражаясь шахматным языком, у нас патовая ситуация, дорогая. Сульт не может идти на юг, потому что еще не получил подкреплений, а Уэлсли не может идти дальше на север, потому что у него нет лодок. А там, где военные не способны навязать свое решение, вопросы улаживают дипломаты. Вот почему я здесь, о чем тебе постоянно приходится напоминать.

– Ты здесь, – возразила Кейт, – потому что твои симпатии на стороне французов.

– Ты меня обижаешь, – усмехнулся Кристофер. – Я здесь потому, что здравомыслящие люди должны делать что-то, дабы не допустить продолжения войны. А чтобы разговаривать с противником, нужно быть на одном с ним берегу. Я ведь не могу вести переговоры через реку.

Кейт не ответила. Она не верила больше многословным и запутанным объяснениям супруга, не верила высокопарным разговорам о новых идеалах и новом порядке в Европе. Гораздо больше ей была понятна идея патриотизма, и больше всего на свете она хотела бы переправиться через реку и присоединиться к людям, которых считала своими. Но мост взорвали, а лодки через реку больше не ходили. Кейт шмыгнула носом, сдерживая слезы, и Кристофер, раздраженный столь очевидным проявлением неуместных эмоций, отвернулся. Удивительно, как женщина столь совершенной красоты может быть столь плаксива.

Смахнув слезы, Кейт подошла к садовнику, неспешно подрезавшему лавровый куст.

– Как я могу перебраться через реку? – спросила она по-португальски.

Старик даже не поднял головы:

– Это невозможно.

– Но мне нужно!

– Вас подстрелят, если попытаетесь. – Он посмотрел на нее, скользнув взглядом по закованной в гусарскую форму фигуре. – И это вам не поможет.

Часы в зале дворца начали отбивать одиннадцать, когда маршал Сульт спустился наконец по широкой резной лестнице. Поверх бриджей и рубашки на нем был шелковый халат.

– Завтрак готов? – недовольным тоном осведомился маршал.

– Стол накрыт в голубой приемной, сир, – доложил адъютант. – Гости там и ждут вас.