Война – святее нету слова

Два полных стакана крепкой русской водки, выпитых худым высоким летчиком без закуски не укладывалось в их сознании в сравнении с емкостью маленьких рюмок и в их глазах появилось удивление и злость, что им не удалось на глазах, толпившихся за окном женщин, сломить этого худосочного избитого пленника. Почувствовал это и Дольников. С ужасом подумал: «Надо же какой смертью придется умереть!» – но, преодолев страх, злость и боль, спокойно, стараясь не пошатнуться, поднял третий стакан. Такого в его жизни не бывало. С трудом, в несколько глотков, выпил водку, он перевернул стакан, показал, что в нем не осталось ни капли и глухо сказал:

– А мы и перед смертью не закусываем!

Его мутило, подкашивались ноги, он чувствовал, что еще немного и он свалится на пол. И тут в комнату вошла седая, в черном платке женщина.

– Что же Вы делаете ироды? Найдется на вас Бог, он накажет!

Подойдя к летчику, старушка протянула ему блюдце с помидорами и малосольными, ароматно пахнущими укропом огурцами.

– На, сынок! Закуси, бедненький, оно, если что, и умирать легче будет. Закуси.

Но Дольников не успел поднять руки. Стоящий рядом автоматчик сбил старушку на пол. За окнами дома раздались возмущенные крики и тут же автоматная очередь.

– Гады! – кинулся на ближайшего немца летчик, но в то же мгновение был сбит с ног мощным ударом приклада.

Дальнейшего он не помнил, очнулся в машине. Его куда-то везли. Потом опять перевозили. Потом бросили в сарай к таким же пленным.

За три месяца он побывал в трех лагерях и в одной тюрьме. Но его так и не сломили. С помощью подпольщиков, вместе с небольшой группой своих товарищей по плену, убив часового, они бежали под новый 1944 год. С риском для жизни простой путевой обходчик, живший на глухом полустанке с женой и двумя маленькими детьми, прятал его в яме под коровой. Немцы тщательно искали беглецов, несколько раз наведывались к обходчику, но на этот раз ему повезло… Затем партизанский отряд, участие в боях с гитлеровцами, встреча наших войск. И только в апреле 1944 года ему, наконец, удалось найти свой полк. Конечно, многое изменилось в его родной дивизии. Теперь им командовал прославленный Александр Покрышкин. Командирские должности занимали братья Глинки, Иван Бабак. У многих друзей на груди сверкали Золотые Звезды Героев, ордена, на фюзеляжах самолетов прибавилось красных звездочек. Некоторых друзей и знакомых не было в живых.

После длительной проверки, длившейся полгода, особый отдел дал «добро». Трудно передать те чувства, которые испытал Григорий Дольников, вновь сев в кабину боевого истребителя.

Теперь, вместо бывшего позывного «Горачий», в воздухе летчика узнавали по позывному «Борода». А у него и действительно была борода, черная, аккуратная, типа «а ля Ришелье», придававшая молодому летчику более солидный вид.

Война близилась к завершению. Перелетая с аэродрома на аэродром, полк Дольникова двигался за наступающими войсками. Позади остались Молдавия, Румыния. Победа пришла неожиданно, хотя ее ждали и мечтали о ней целых четыре года. Последний боевой вылет Дольников совершил над Прагой. На фюзеляже его самолета красовалось уже 15 звездочек, но положенной ему Золотой Звезды Героя Советского Союза он дождался только через тридцать три года. В 1978 году, уже будучи генерал-лейтенантом, выполняя особое задание советского правительства вдали от Родины, Дольников получил сообщение о присвоении ему высокого звания Героя.

После войны, как и у многих заслуженных летчиков, были учеба в академии, новые назначения, переезды из одного военного гарнизона в другой. Где только не побывал Григорий Дольников. И Дальний Восток, и Закавказье. В 70-х – заместитель начальника Военно-воздушной академии имени Ю. А. Гагарина по учебной и научной работе. И, наконец, высшая должность – заместитель Главнокомандующего Военно-воздушными силами.

Застынь, потомок суетливый

Когда последнего солдата
Великой Памятной войны
Земля укроет виновато,
Исчезнет шум из тишины.

И через лет сквозную арку

Услышим мы молитвы тех,
Кто встал в последнюю атаку,
Но все ж не поднял руки вверх.

И стоны заживо сгоревших,

И всхлипы юных медсестер.
Да, слышит мир осиротевший
Войны суровый разговор.

Застынь, потомок суетливый,

Ты жив сегодня, паренек,
Лишь потому, что те не живы,
Кто жизнью Родину сберег.

Дмитрий Дарин