Война теней

Ждали, факт. И даже с нетерпением, хотя и замаскированным. Дизраэли держал лицо идеально, а вот Уильям Текумсе Шерман, будучи куда менее искушённым в искусстве лицедейства и некоторых аспектах политики, читался куда легче. Обеспокоенность, толика страха, но вместе с тем решимость добиться желаемого.

Абсолютно искренне ему улыбаюсь. Про себя, понятное дело, желаю бросить тушку в кислоту, а уже потом, полурастворившегося, перебросить на ростки бамбука. Вслух звучит абсолютно другое:

— Мистер Шерман. Искренне рад нашей с вами встрече. И не могу не оценить то, что она происходит не на поле боя, а вот в такой милой, комфортабельной обстановке. Граф Биконсфилд. Счастлив вашему очередному прибытию на землю империи. И поздравляю с титулом, который вами абсолютно заслужен. Рад, что королева Виктория по достоинству оценила того, кто может стать достойным продолжателем дела Питтов, старшего и младшего, а также Пальмерстона, дай боги ему крепкого здоровья.

— Лестно это слышать, — раскланивается Дизраэли, изображая предельную приветливость. — Но нас ждёт сражение за карточным столом. И разговор тоже.

Действительно, сперва были карты. Не сказать, что я был действительно хорошим игроком в бридж, но и ударять в грязь лицом не собирался. Ай, чего там, действительно больших специалистов среди нас четверых не водилось, но целью показать умение игрока именно в карты ни у кого и не имелось. Сейчас должна была пойти совсем иная партия, связанная с большой политикой. И первым перевёл разговор на эти рельсы именно Дизраэли, ибо являлся представителем самой заинтересованной стороны, Великобритании.

— Добрососедство важно для любой империи, Виктор.

— Сложно спорить, Бенджамин, — ну да, за игорным столом более чем допустим такого рода переход, обращение непосредственно по именам. — Что ваша империя знает необходимость подобного, что наша. Как Великобритания, так и Америка предпринимают для этого необходимые усилия. Далеко ходить не стоит — взять хотя бы Мексику, с недавних пор ставшую наши добрым соседом, надежным торговым партнёром, а дальше может и в нечто большее перерастёт.

— Большее?

И подозрительность вверх скакнула, аж до степени. что едва заметно, но и на жестах отразилось. Руки напряглись, чуть дёрнулись.

— Династические связи уже давно опутали правящие дома.

— Понимаю, — и опять расслабился. Немного, до прежнего состояния. Зато Шерман напрягся, словно электричество. — Нашим империям не следует враждовать. Мы уже сумели договориться о мирном сотрудничестве, совместными усилиями смягчили ирландскую проблему, нашли компромисс по аннексии Гаити.

— И Американская империя всячески приветствует инициативы Великобритании. Добрососедство на северной границе нас также интересует. Видят боги, мы за время, прошедшее с окончания войны, не давали и тени повода обвинить нашу страну в агрессии. Зато индейский вопрос, который со столь звериной жестокостью и нарушением собственных же законов взялся решать Ганнибал Гэмлин. Мы можем только выразить ему своё возмущение и попытаться урезонить. Словами, разумеется, ибо чтим заключённые договорённости.

— Индейские дела лишь частность. И внутреннее дело США.

— Как ирландские фении были и в некоторой мере даже сейчас есть внутреннее дело Великобритании, — процедил Степлтон, переводя взгляд с Шермана на Дизраэли и обратно. — А президент Соединённых Штатов создал проблему, которую не в состоянии решить.

— Лакота, шайенов и арапахо почти не осталось на землях нашего не очень дружелюбного северного соседа, — яд буквально сочился из уст Вайноны, но на лице была та самая искренняя улыбка, более прочих адресованная именно Уильяму Текумсе Шерману. — Они в Дезерете или у нас. Большей частью у нас. Их тут хорошо принимают, они нашли приют, им есть чем заняться. Но! Они не забыли. И оставшиеся в вашей стране, Уильям Текумсе, племена уже уходят сюда, к нам, не желая ввязываться в войну с превосходящим противником, но… Вы понимаете смысл этого «но», Бенджамин?

Это уже она к Дизраэли обратилась. Правильно сделала, к слову сказать. Показала, что считает его куда более понимающим и способным оценить ситуацию в целом. Только вот огрызнуться в её адрес попробовал Шерман.

— В вашей… империи любят возиться с племенами. И с мормонами, и с теми, кто иногда доставляет слишком много проблем.

— Уж не тем, кто уравнял в гражданских правах янки и негров об этом говорить, мистер Ше-ерман, — чуть ли не пропела индеанка. — Только у нас никто не создает тайные общества, направленные против мормонов и индейцев. Зато Ку-клукс-клан возник не из наших сторонников, они большей частью перебрались в империю. Остались те, кто не любит нас, но не принимает и политику ВАШЕГО всенародно, равным и тайным голосованием, избранного президента.

— Я…

Шерман привстал было, явно готовясь сказать нечто не то грубое, не то издевательское, но достаточно было прозвучавшего голоса графа Биконсфилда, чтобы всё прекратилось.