Война: ускоренная жизнь

Кстати сказать, аналог немецкой «шокаколы» имелся и в Красной армии, о чем в своей книге «Наедине с прошлым» упоминает фронтовой журналист Борис Бялик:

«Нам очень помогали плитки шоколада, выданные в дорогу по случаю сильных холодов. Это был не простой шоколад, а с примесью сухого спирта: по своему действию плитка равнялась дневной норме доппайка.

Я говорил:

— Хочу сохранить штуки две до мирного времени. Буду сидеть в театре, покусывая шоколад, и все мне будет нравиться.

Но мы не сохранили ни одной плитки даже до начала операции».

Но что касается табачного довольствия вермахта в Сталинграде, то и там все порой происходило по знакомому принципу «кому — война, кому — мать родна». Окопникам по три эрзац-сигареты, а генералам-штабникам.

«Два мешка набиты сигаретами «Аттика», «Нил», английские марки, самые лучшие сорта. — так описывает Вельтц часть продовольственного склада, обнаруженного им и его солдатами в тайнике штаба 6-й армии Паулюса, который им довелось оборонять в последние дни Сталинградской эпопеи. — Табак для нас — морфий, покой, — пишет он в своей книге «Солдаты, которых предали». — Табак в армии означает все на свете. В этом мы убедились как раз в последние дни. Табак — это настроение, табак — это боевой дух и воля к сопротивлению. Но табак — это и нечто большее. Несколько граммов стоят хлеба, шоколада и горячей пищи. Обладая одной-единственной пачкой сигарет, можно облегчить себе несение службы, обеспечить для себя смену с поста и наряд полегче, место у печки».

Естественно, что, как и наши заядлые курильщики, солдаты в окопах всячески изыскивали методы пополнить свое табачное довольствие. Воевавший в декабре 1942 года в Крыму ефрейтор 132-й пехотной дивизии вермахта Готтлиб Бидерман в своей книге «В смертельном бою» пишет:

«Мы устало вытянулись на полу, наслаждаясь роскошью нагретой комнаты. Утолив голод горячей картошкой с луком, мы скрутили сигареты из коричнево-золотых листьев крымского табака, которые смягчали на пару помятого медного самовара. Еще мы нарезали табак для трубок и погрузились в дискуссию относительно лучших методов обработки табака для получения максимального аромата. Один утверждал, что лучше всего замочить его в фиговом соке. Другой убежденно доказывал, что лучше всего — кукурузная водка, хотя ни того, ни другого у нас не было. Желая положить конец этому глупому спору, Конрад посоветовал использовать конскую мочу, которая имелась в нашей армии в избытке».

Не лучше было с табаком и в самой Германии, где опять же, как и в нашей стране, он в то время часто выступал в роли весьма конвертируемой валюты. С 15 февраля 1942 года были введены карточки на сигареты и табак, для мужчин — с 18 лет, для женщин — с 25. Система табачного довольствия в вермахте вызывала досаду Гитлера: он не хотел поощрять вредные привычки и приказал некурящим выдавать в армии паек сахара. Таковых в немецких частях, как и в подразделениях Красной армии, как правило, было немного. По воспоминаниям немецкого лейтенанта Армина Шейдербауера, были карточки на сигареты, которые назывались «для специального использования», и обыватели хранили их про запас, чтобы в случае необходимости обменять сигареты на продовольствие.

Наркомовская «сотка»

Горит свечи огарочек,

Гремит недальний бой.

Налей, дружок, по чарочке

По нашей фронтовой…

Из песни

Водку в дореволюционной армии и на флоте выдавали и в мирное, и в военное время, но, судя по признанным во всем мире высоким боевым качествам русских солдат, алкоголиками они не становились. По описаниям очевидцев, когда перед Бородинским сражением солдатам Кутузова стали раздавать по положенной чарке, многие пить отказались, заявив, что «не такой сегодня день, чтобы зельем его поганить». В 1908 году винная порция (3 чарки в неделю) по приказу военного министра была заменена «чайными» деньгами. Узаконенная выдача водки в нашей армии была восстановлена зимой 1940 года во время советско-финского военного конфликта. Тогда бойцам (вместе с салом) по приказу наркома обороны СССР К. Ворошилова выдавался стеклянный пузырек со спиртом емкостью в сто граммов. С той поры, очевидно, и пошло выражение «наркомовские сто граммов».

Выдача водки (100 г в день на человека) в действующей Красной армии началась с 1 сентября 1941 года. За время войны порядок неоднократно менялся. Уже весной 1942 года вышел приказ наркома обороны, по которому ежедневная выдача водки сохранялась только для военнослужащих частей передовой линии, имеющих успехи в боевых действиях, правда, уже по 200 г на человека в день. Всем остальным военнослужащим передовой линии полагалось по 100 г на человека в революционные и общенародные праздники, а также в день формирования части.

Очень скоро 200 г в день показалось многовато, и уже в июне 1942 года было приказано ежедневную выдачу водки сохранить в размере 100 г «только тем частям передовой линии, которые ведут наступательные операции».