Война: ускоренная жизнь

Красный Крест не мог отслеживать и контролировать условия содержания советских военнопленных, а в отчетах специалистов этой организации о содержании военнопленных других стран можно прочесть следующее: «Для приготовления продуктов, полученных от Красного Креста, заключенные могут пользоваться кухонной плитой. Кухни, в которых готовится пища, очень хорошо подготовлены. У старшего повара жалоб нет.

В столовой работают французские военнопленные. Там можно приобрести пиво, лимонад, минеральную воду». (Из отчета о посещении стационарного лагеря № 326 (VIK) делегацией Красного Креста от 27.07.1944 г.)» А знаменитый американский генерал Джордж Паттон по прозвищу Кровь и Кишки в своей книге «Война, какой я ее знал» о посещении лагеря военнопленных для союзнических войск в Моосбурге пишет так:

«Я пошел по жилым помещениям, посетил также и бараки, где располагалась кухня и где я наблюдал разнообразные оригинальные приспособления для приготовления пищи, сконструированные попавшими в плен пилотами ВВС Соединенных Штатов. Приспособления напоминали кузнечный горн, где сгорало практически все, что могло гореть. В процессе горения агрегаты изрыгали, имевший жуткий запах, густой черный дым — самый густой и черный, какой мне только когда-нибудь в жизни приходилось видеть. И все же благодаря этим печкам поставляемая американским Красным Крестом еда разогревалась и делалась более аппетитной. На протяжении последнего месяца пленные в Моосбурге питались полностью за счет поставок Красного Креста, поскольку немцы практически не поставляли в лагерь продуктов, которых у них самих уже не было. К их чести надо заметить, что они не препятствовали снабжению пленных провизией и не отбирали ее для себя».

И вновь без комментариев.

Выжившие

В своей книге о пребывании в плену Борис Соколов пишет о том, что голод все переносят по-разному. Тяжелее всего — люди с невысоким интеллектом. «Я не говорю с образованием — интеллект и образование не всегда совпадают, — подчеркивает он. — А некоторые люди, голодая, впадают в исступление, едят землю, обгрызают деревья, променивают весь паек на табак, опускаются и т. д. Это — прямая дорога к смерти.

Многие люди, имеющие слабые жизненные устои и недостаточно сильную волю к жизни, в мирное время живут как оранжерейные растения. О них заботятся другие люди, заботится медицина, у них достаточно пищи, удобная одежда, хорошее жилище — в общем, все, что поддерживает даже очень слабую жизнь и не дает ей угаснуть. Но в какой-то момент наступает кризис, и все это исчезло — оранжерея сломана. Тогда оранжерейные люди умирают, а выживают в суровом ветре жизни только внутренне стойкие».

По данным немецкого историка Х. Штрайта, изучавшего архивы ОКВ, смертность среди советских военнопленных в годы Второй мировой войны составила 57 % — 3,3 миллиона наших соотечественников умерли или погибли в плену, причем около 2 миллионов — до февраля 1942 года.

Для сравнения можно сказать, что смертность среди русских военнопленных в Германии в годы первой мировой войны составила 5,4 % (в десять раз меньше чем в 1941–1945 годы). Смертность американцев и англичан, находившихся в плену у немцев в годы Второй мировой войны, составила 3,5 %, или 8348 человек, — примерно столько советских военнопленных умирали ежедневно осенью 1941 г.; смертность среди военнопленных вооруженных сил Германии, находившихся в лагерях Народного комиссариата внутренних дел (НКВД) / Министерства внутренних дел (МВД) СССР в годы Второй мировой войны (с 1941 г.) и послевоенный период, по данным Главного управления по делам военнопленных и интернированных (ГУП-ВИ) МВД СССР, составила на 1 июня 1947 г. 14,5 %.

Можно сказать с уверенностью, что советское руководство относилось к пленным гораздо лучше нежели противник. Даже по нормам невозможно сравнить калорийность пищи пленных немцев (2533 ккал) против пленных красноармейцев (894,5 ккал).

Несмотря на усиленную агитацию американских и английских «проповедников», оказавшиеся на территории завоеванных союзниками земель недавние узники нацистах шталагов в большинстве своем не остались на Западе. Дома их ждали далеко не сытая жизнь, кое-кого — та же лагерная шконка, и все же между благополучием и родной страной они, практически не задумываясь, выбирали второе. И делали это — пусть звучит как угодно банально и несовременно — толерантно — из любви к Родине и все еще ожидающим пропавших без вести бойцов родным и близким. Эта любовь была для них дороже хлеба чужбины, потому и побеждала. А может быть, это происходило еще и потому, что, кроме поменявших совесть на баланду, в немецких лагерях, согласно утверждению Бориса Соколова, выжили «только внутренне стойкие».

Одним их таких людей был бийчанин Иван Лосев. В бою под Сталинградом в 1942 году он, боец-собаковод, подбил три фашистских танка. Один — с помощью снаряженного миной четвероногого друга и два — гранатами.