Война в 16. Из кадетов в «диверсанты»

Когда я к ней пришёл, она, конечно, очень удивилась. Мы с ней пообщались. Я тогда рацию поставил на стол. И мы с ней разговариваем, а я слышу какой-то шум в рацию. Общаемся, и нам явно не до рации. Но слышу, что активность в эфире выше обычного. Один другому говорит:

— Таран, точно боевая тревога?

— Да-да, боевая тревога!

Я вскакиваю, как могу, надеваю экипировку и бегу в расположение. Там нас рассадили по БТРам, выгнали на улицу. Мы постояли минут 20 заведённые, все ждали команды куда-то ехать. Но в итоге передали, что отбой. Так обидно было… Потом я, конечно, вернулся к ней, и мы договорили».

Семёновские будни

Полмесяца обороны Семёновки прошли довольно напряжённо: постоянные артобстрелы, наши «джихад»-диверсии, раненые и даже погибшие. Ополченцы особенно напрягались и готовились к ближним боям в первые числа июня. Командиры Семёновского гарнизона каждый вечер присутствовали на совещании в бывшем здании СБУ в Славянске и возвращались к своим подразделениям с неутешительными новостями о наращивании сил противника.

Я жил в «Метелице» с ребятами из роты Кедра, у которого я числился в подразделении. Мы спали на полу, постелив карематы. Кушать готовили девушки Рита, Ира, Наташа и Надежда. Девушек не смущали постоянные бомбёжки — и днём и ночью они кормили бойцов. Когда бомбили непосредственно участок гостиничного комплекса «Метелица» и была прямая угроза попадания снаряда в здание, девушки перебегали в подвал, находившийся в метрах 40 от кухни в здании автомойки. Чаще всего при усилении обстрела мы все садились вдоль несущих стен гостиницы, подальше от окон, и пережидали. А когда терпеть становилось совсем опасно, то сбегали либо в ближайший блиндаж либо в подвал автомойки. Девушек обнимали за талию и как можно быстрее мчались под обстрелом в автомойку. Обнимали для того, чтобы в случае если рядом разорвётся мина, успеть упасть с девушкой на землю, накрыв её собой. Такие случаи происходили ежедневно, к счастью, никто при этих опасных перебежках не пострадал, максимум — это разодранные коленки.

Монотонные обстрелы для многих вошли в привычку, и ребята стали обживаться. В подвале автомойки умельцы начали работать по дереву, соорудили двухъярусные нары для трёхсотых. Я там обустроил полевой госпиталь, где можно было не только оказывать первую медицинскую помощь, но и оставлять до эвакуации в госпиталь раненых в лежачем положении в полной безопасности.

* * *

К тому времени Павел Губарев переехал в Донецк и занимался сбором добровольцев для дальнейшей переправки в Славянск. Нам в условиях частичной блокады со стороны укров, непрекращающихся обстрелов и периодических боестолкновений помощь Губарева тогда была очень кстати. Без него оборона Славянска могла бы дрогнуть из-за недостатка защитников.

Сам Павел так вспоминает, как это было:

— Как случилось, что Вы стали заниматься набором добровольцев и отправкой их в Славянск?

— После референдума произошёл наш разговор с Игорем Стрелковым. Я понял, что на многие вещи мы смотрим одинаково, оба за Русский мир, за справедливость, за воссоединение единого Русского цивилизационного пространства и восстановление его территориальной целостности.