Война в 16. Из кадетов в «диверсанты»

Палатки Мобуправления стояли по всему городу, мы собирали финансирование и на столовую для добровольцев, и на бензин для автобусов, едущих с ними в Славянск. Никакого другого финансирования не было. Устраивали добровольцам медосмотр, обследование у психиатра. Людей проверял «особист». Тех, кто был годен, на автобусе перебрасывали в Славянск. Отправляли мы к Стрелкову около 30 (!) человек ежедневно всё лето 2014-го.

Мне действительно было важно делать дело, а не превращать ДНР в криминальную клоаку. За эти дела никогда не может быть стыдно.

— Изменила ли ход истории Донбасса ваша деятельность в 2014 году и наш заход в составе 52 человек в Славянск, зародили ли эти действия всё дальнейшее противостояние в регионе, как Вы считаете?

— Действительно, заход отряда Стрелкова оказался той самой каплей, что переполнила чашу терпения Донбасса, и он восстал по-настоящему.

Как бы кто ни думал, но именно Игорь Стрелков, организовав центр сплочения русских сил в Донбассе, сыграл решающую роль в создании ДНР. Вполне возможно, что в то время местные олигархи превратили бы всё в проплаченную комедию, в управляемый местный Майдан для торга с Киевом. Мы же помним акции Ахметова в Донецке за «Едыну Украину». К Стрелкову в Славянск стали уходить самые идейные, те, кто знал, что идёт воевать не для заработка. Говорили ведь тогда: «В Донецке воюют за “бизнесы”, в Славянске — “за идею”», и это так и было.

Новобранец Чих, или Эпилепсия Борща

Как-то вместе с очередным пополнением бойцов к нам приехал парень с позывным Чих. Такой позывной он придумал себе сам. Ростом он был под два метра, вес тоже имел немалый, только почему-то с вечными синяками под глазами. Чих казался всем немного странным, но сам по себе оказался очень добродушным и безобидным. Иногда он по своей простоте допускал какие-то «косяки» по службе, за это Моторола его подначивал, а чуть позже переименовал из Чиха в Борща. Так к нему и прицепился новый позывной.

Однажды днём я спускался в свою полевую «медлабораторию» в здании автомойки и увидел, как Борщ лежит на полу и трусится в припадке. Пена изо рта не оставила у меня сомнений — это эпилепсия. Я быстро подошёл к нему и повернул голову набок (даже голова у него весила, как мешок картошки). Я понял, что его жизни ничего не угрожает и Борщ — просто эпилептик, которого скоро отпустит. Поражало только, что никто об этом не знал, и он вообще смог вступить в ополчение.

Через несколько минут он пришёл в себя, а когда увидел меня, то сильно засмущался и даже напугался:

— Ты только командиру не говори, эти припадки у меня редко.

— А тебя не проверяли, когда ты в ополчение вступал? — спросил я.

— Нет, я не показывал карточку, да и знать им незачем. Мне нужно водки пить по 50 граммов в день, чтобы сосуды расширялись, тогда приступов почти не будет.

Я сначала не очень поверил, что водку он хотел употреблять в целях профилактики эпилепсии, но потом прочитал в интернете, что иногда в этом есть смысл.

В Славянске Игорь Стрелков установил сухой закон с жёсткими условиями: кто выпьет — на рытьё окопов. А кто выпьет и проштрафится в этом состоянии, того вообще сажали на подвал.

Все знали про эти правила, поэтому Славянская кампания славится тем, что бойцы не пили и не употребляли наркотики, по сравнению с теми же укропами или солдатами других гарнизонов ДНР и ЛНР, для которых эта проблема имела место быть.