Война в 16. Из кадетов в «диверсанты»

То есть, машину досматривали не представители власти, а вот эти совершено случайные люди. Это противно, от этого трясло. Почему я должен им подчиняться? Но, чтобы наша экспедиция достигла своего места назначения, пришлось мимикрировать, вывесить украинский флаг».

* * *

Казаки нашего регионального отделения охраняли в городе памятник Ленину и, видимо, попросили приехать главного атамана Алексея Селиванова. В те первые дни после установления нового правительства украинские националистические силы ещё были не так сплочены, и памятник Ленину в Днепропетровске остался нетронутым, благодаря нашему отпору.

Мы вернулись обратно в Киев. Разговор о том, что нужно покинуть беснующийся город, немного поутих, и я продолжил учиться в колледже и жить обычной жизнью. Но то, что мне придётся уехать, я чувствовал всем нутром. Мне хорошо запомнилось моё поведение перед отъездом. Где-то за месяц до того, как я уехал из Киева, в феврале, я перестал спать на подушке и стелил на полу в кухне. Не знаю, с чем это было связанно, но я стал ложиться не на подушку, а просто на простыню. Мне почему-то перестало быть удобно лежать головой на возвышенности. В Киеве для этого особых причин не было, но когда я оказался на войне, моя привычка спать без чего-либо мягкого под головой очень даже пригодилась.

В феврале как раз зашевелился Крым. Тогда я ночами на кухне смотрел видеоролики на YouTube, где на центральной площади мужчин учили разбирать и собирать автомат Калашникова, записывали в добровольцы и поднимали над зданиями российские флаги[22].

Моё сердце чувствовало и подсказывало — надо уехать. Я знал, что не смогу спокойно жить в окружении, где нет моих единомышленников. Только умом мне это было сложно понять. То есть, я не мог вообразить, что возьму вот так и уеду. Но я упорно к этому шёл и всё больше убеждался в своём намерении. А по ночам всё продолжал смотреть видео о событиях в Крыму и слушать уже тогда актуальную песню группы «Любэ» — «Русские рубят русских».

Запорожье — русский город

В конце февраля атаман уехал в Москву, на время прекратив координировать меня и Серёжу. Но в марте он позвонил и попросил меня и подхорунжего Сергея поехать в Запорожье на «Русский марш», который планировался 8 марта. В этот день должен был пройти митинг сторонников России, организованный известным пророссийским запорожцем Владимиром Роговым.

7 марта вечером мы сели в поезд «Киев — Запорожье» и утром 8-го уже были там. На Фестивальной площади в центре города собрались сторонники российского вектора. Они стояли разобщённо, небольшими группками с георгиевскими и российскими флагами. Когда мы подходили к некоторым из активистов, на вопрос, почему они не объединятся с другими, они отвечали, что боятся провокации. Они почему-то думали, что повсюду стоят провокаторы с российскими флагами.

Через дорогу, у здания облгорадминистрации стояла кучка бандеровцев с битами и резиновыми дубинками. Пока пророссийский митинг никак не мог начаться, я решил подойти к нацикам, чтобы узнать точно, чем они вооружены и сколько их.

Когда я подошёл, то увидел, что у них подготовлены коктейли Молотова. На чистом украинском с ними говорить было бессмысленно, так как они сами изъяснялись на русском. Поэтому я к ним просто подошёл и сказал, что хочу вступить в ряды «самообороны Запорожья». Пока ничего не подозревающий майдановец объяснял мне процедуру вступления, я беглым взглядом посчитал количество боевиков на улице и оценил их силовые возможности. Но пообщавшись с ними, я понял, что у них не очень воинственные настроения, так как большинство из них приезжие. Они даже не знали количество пророссийских запорожцев и их силу.

Я общался с ними свободно и ни о чём не переживал, так как они меня никак бы не раскусили. У них даже мысли не могло бы такой появиться. Но в один момент я чуть не «спалился», когда мне позвонил нетерпеливый Серёжа, а у меня на рингтоне заиграла «Вставай страна огромная». Благо, что я буквально в первую секунду звонка успел сбросить вызов, а то непросто было бы мне объяснять, что значит такая мелодия у новоиспечённого самообороновца.

После разведки я вернулся к Серёже, и мы решили, что нужно собирать народ в одну колонну. Потом появились другие организаторы, и мы вместе с ними возглавили колонну и пошли в направлении памятника Ленину, к ДнепроГЭСу. От Фестивальной площади к памятнику — около четырёх с половиной километров.

Во время «Марша вежливых запорожцев» (именно так называлась акция), к нам постоянно присоединялись неравнодушные люди, другие проезжали и сигналили в поддержку. Мы шли во главе колонны, а люди кричали: «Запорожье — русский город», «Фашизм не пройдёт», «Россия с нами», «Милиция с народом».