Война в 16. Из кадетов в «диверсанты»

«Когда отъезжали от завода, ВДВшники в салоне стали орать, что слева БТР нас преследует. Больше всех орал Клещ. Я понимал, что они не паниковали, но БТР им мог и причудиться в темноте. Скорость я набрал уже под 100 км/ч. Думал сбросить, но потом решил догнать наших на легковой, они уже далеко отъехали. Когда спускался с горки, раздался слева то ли взрыв, то ли выстрел. Я дёрнул руль резко вправо, но дорога была скользкой, а машина слишком высокой и неустойчивой для таких виражей. Через несколько метров я уже летел прямо в столб. Последний раз я вывернул руль ещё вправо, поэтому удар случился только левым боком. Никто естественно не был пристегнут. Перед самим столкновением я упёрся руками в руль, думал сдержать удар. Понты… Руки сложило, как спички и, здравствуй, лобовое стекло. Вышел из кабины — руки, ноги целы, лицо всё исцарапано мелкими осколками стекла от лобовухи. Кровь хлещет из множества ранок на харе, уже залила глаза и промочила разгрузку. Из салона стали выкарабкиваться салаги, кто как. Только Баня лежал без движения и, как мне показалось, без дыхания. Часть скальпа свисала с головы и кровь из раны выпрыскивалась с каждым ударом сердца.

Я стал вызывать по рации передовую нашу группу:

— Одесса — Кедру! У нас авария, есть «тяжёлые»[112].

— Кедр — Одессе! Сейчас подъедем.

Через две минуты подъехала часть группы во главе с Одессой. Тень[113] моментально нырнул в салон, приподнял Баню и подал мне с Одессой трёхсотого. «Газель» задымила и языки пламени уже охватывали левый бок машины. Через время она сгорела вместе с испорченными от удара ПЗРК “Игла”. Так в аварии была уничтожена часть нашего немногочисленного ПВО.

Благо, навстречу нам ехала другая “газель”, только бортовая, и водитель, видя ЧП, согласился доставить нас в больницу Славянска».

Одесса вернулся в САТУ и рассказал нам о произошедшем. Мы как раз на улице приваривали ПТРД к станку на машине. Командир сказал, что Баня «тяжёлый» и возможно не выживет. Мне тогда запомнились слова Бороды:

— Больше других он пострадал, потому что матерился через каждое слово. Бог его покарал за сквернословие.

Действительно, от Бани можно было услышать больше мата, чем обычных слов.

Но, к счастью, он остался жив. Лёля, будучи главным медиком в Славянске, оперативно остановила кровотечение, как только его привезли. Полскальпа на голове отсутствовало, но рана больше выглядела страшной, чем была на самом деле. Купировав самое опасное, Лёля отправила парня в гражданский госпиталь, где его прооперировали. Жизни его ничего не угрожало. Правда, в машине он ударился ещё и позвоночником о поручень и первое время не вставал с кровати. Думали, что останется инвалидом до смерти.

Где-то с месяц он отлежался у Лёли в реабилитационном центре, недалеко от больницы Ленина в Славянске, и встал на ноги. Всё время за ним ухаживала девушка, с которой он накануне аварии познакомился. Несмотря на то, что они были знакомы совсем немного, она не испугалась его внешности и перспективы остаться с инвалидом.

Все, кто был в этой машине, пострадали в той или иной степени. Клещ получил сильную контузию, Шарнир сломал руку, у Лютого на ноге образовалась крупная гематома.