Война в 16. Из кадетов в «диверсанты»

Думая о холодной минералке, я обходил здание, возле которого мы расположились. Обошёл один угол, подошёл ко второму, за ним открытое пространство. Неожиданно прямо передо мной, метрах в 15, я увидел больше десятка рыл с автоматами в тёмно-серой форме и без опознавательных знаков. Они тихо крались перпендикулярно дому, правда, на открытой местности. Так близко врага я ещё не видел, тем более от группы я ушёл далековато. Адреналин моментально ударил в голову, коленки затряслись, во рту пересохло ещё больше. Увидел я их первым, поэтому и среагировал раньше. Присел на колено, вскинул автомат, левой рукой обхватил подствольник, снял с предохранителя и приготовился стрелять.

— Оружие на землю! — рявкнул я дрожащим от адреналина голосом.

Только после крика меня заметили. Они оторопели, даже разбежаться и занять позиции не успели. Я не был до конца уверен, что это укры, поэтому не стрелял. Один из них, видимо, командир, спросил кто мы. Он видел меня не сильно отчётливо и предполагал, что я не один. Я сразу выпалил:

— Самооборона Донбасса! На крыше здания сидит наш человек, остальные бойцы растянуты по периметру, вы окружены! — не знаю, почему, но я действительно помню практически слово в слово наш с ними диалог. В ответ я услышал:

— Мы сами ополченцы, разведгруппа Седого.

Я видел, как они потихоньку стали оглядываться по сторонам и в полуприсяде разбредаться по укрытиям. Но я не мог сразу принять слова этого Седого на веру. Сначала спросил, где их опознавательные знаки, в каком месте числится их подразделение, почему они проводят разведку именно здесь и кто их послал. Седой скорее всего понял, что нарвался не на укров, но понимал, что не в выигрышном положении, поэтому быстро ответил на все вопросы.

К этому времени на крики прибежал Клык и остальная группа. Но прибежали так, что их никто не заметил. Они действительно поняли, что я с кем-то встретился и стали брать в клещи скучковавшихся разведчиков в серой форме.

Когда Седой ответил на вопросы, мне стало ясно, что они точно свои. Я попытался показать Клыку, что всё нормально, но наши ребята уже выполняли задачу и сближались с вероятным противником. Седой, когда увидел это, понимал, что до первого выстрела оставалось ещё пара секунд и метров. Тогда он встал во весь рост и кинул в траву автомат.

— Стоп, ребят! Мы свои! Я «пустой»[114], я командир. С кем можно поговорить?

После этого жеста я точно убедился, что встреченная мною группа не укропы, и сам вышел к нему навстречу. Клык тоже медленно подходил к Седому, не до конца ему доверяя и держа автомат немного приподнятым.

Седой назвался разведчиком и сказал, что послали их, видимо, зачищать тот же сектор, что и нас. Наверное, командование что-то перепутало. А «разведчиками» оказались новоприбывшие парни из Донецка, которых успели только одеть в форму и раздать оружие, а вот обучить не успели. Седой же, напротив, был опытным командиром, служил до госпереворота контрактником в разведроте в одной из украинских частей.

Группа Седого успела проверить те здания, до которых мы ещё не дошли. Дальше они хотели идти с нами, но Клык сказал, что он работает только со своими людьми и для него слаженность бойцов важнее, чем количество.

Впереди оставался только один завод, находившийся в максимальной близости к предполагаемому месту противника. Мы зашли внутрь. Глаз облюбовал себе место на третьем этаже. Он был у нас единственным снайпером. Мы вместе с расчётом ПТУРа поднялись на крышу. Оставшееся время мы провели там. На крыше можно ходить в полный рост — завод растягивался на сотни квадратных метров, и нас с земли или других зданий заметить нельзя.

Заводы «Химпром»

Солнце палило не по-детски, ужасно хотелось пить и есть. Задачу мы выполнили — проверили на наличие противника огромную промышленную территорию. Врагов не оказалось. Но командир не спешил возвращаться в Славянск. Из его переговоров со штабом по радиостанции мы услышали, что надо продолжать наблюдать с крыши за трассой Харьков — Ростов, которая с завода видна как на ладони.

Через 20 минут пребывания на крыше не сдержался наш самый запасливый боец, он достал припрятанную в разгрузке банку рыбных консервов. Наверное, хотел её съесть сам, но в нашей огромной тусовке это было невозможно. Два человека лежали с ПТУРом у края крыши и караулили, остальные же человек пять принялись есть. Консервы казалась неимоверно вкусными даже без хлеба. Но после них пить захотелось ещё сильнее. Я мечтал о холодной минералке с газом. Но Клык скоро сообразил, что можно взять воды у нелегальных рабочих, которых мы недавно потревожили. За водой командир отправил двух бойцов. Скоро они принесли хоть и не холодную газировку, а тёплую воду из крана, но мы и от неё были в восторге.

Под вечер, когда мы уже не надеялись уехать в расположение, Стрелков всё же отозвал группу. По дороге домой мы встретили новых добровольцев, строивших два блокпоста: один на Т-образном перекрёстке на Химике, другой у заправки недалеко от Семёновки.

Референдум, который не признали