Война в Малой Азии в 1877 году: очерки очевидца.

Таким образом, часть необходимых условий к движению за Саганлуг была уже соблюдена: северный путь находился уже в наших руках; горные проходы по дороге из Карса в Эрзерум, по всем сведениям, не были заняты турками; отряду генерала Тергукасова также нетрудно было бы подвинуться вперед, особенно при совокупном наступлении главных сил и ардаганского отряда на фланги и тыл турецкой армии, которая тогда еще не вполне была готова к действию. Сосредоточившись у Гассане-Кале или в другом пункте, у Эрзерума, все три отряда могли бы представить очень достаточные силы для операций против войск Мухтара-паши. Но для всего этого нужно было торопиться; необходимо было еще, чтоб рионский отряд генерала Оклобжио прекратил свое трудное и стратегически неважное наступление против Батума и укрепленных турками позиций, прикрываемых огнем неприятельских броненосцев; генерал Оклобжио (как и случилось впоследствии, после ряда неудач и значительных потерь) мог бы занять оборонительное положение, а добрая часть его войск перешла бы к главным силам или для охранения тыла их.

Для решения всех этих вопросов и предположений необходим был приезд великого князя главнокомандующего; но приезд этот задерживался восстанием в Абхазии, все более и более разгоравшимся, и волнениями в других частях Кавказа. Полковнику Комарову послано было приказание отступить в Ардаган, куда он и выступил 25 мая; а из Александрополя, как можно скорее, потребована была осадная артиллерия. Все это служило признаками, что саганлугская экспедиция на время отложена, что решено прежде разделаться с Карсом. По господствовавшему, однако, в лагере убеждению, такая разделка не могла нас задержать надолго. Для взятия Карса, по мнению многих, было необходимо: 1) устройство осадных батарей, для чего считалось достаточным одной ночи; 2) три дня усиленной, непрерывной бомбардировки и, наконец, штурм одного или двух укреплений. Из остальных, полагали, перепуганные турки сами побегут, да и карсские жители их выгонят... Мы мерили, таким образом, на ардаганский аршин!..

26 мая состоялся приезд августейшего главнокомандующего в лагерь при селении Мацра. Приближение этой минуты чувствовалось уже за несколько дней. Генерал- адъютант Лорис-Меликов, оставив отряд Геймана в Аравартане, вернулся в наш северный лагерь. На особо отведенном и тщательно убранном от камней месте, в центре лагеря, раскинулись палатки Главной квартиры. На первой линейке, в середине, одиноко стояла ставка главнокомандующего; с боков, на некотором расстоянии, и сзади ее протянулись палатки чинов Главной квартиры и свиты. В последнем ряду раскинут продолговатый столовый шатер. Далее опять стояли палатки, назначенные для прислуги, за ними шли коновязи лошадей Главной квартиры и, наконец, бивуак конвоя.

Установка и устройство Главной квартиры служили немалым развлечением для нашего лагеря в эти дни застоя в военных действиях. Кто не призван был сам хлопотать, тот ограничивался осмотром того городка, который с виду имело помещение Главной квартиры; кто не мог сделать осмотра, тот ограничивался наблюдениями издали или расспросом других. Войска приготовлялись к возможно торжественной встрече главнокомандующего. Лагерь чистился и прибирался. Комендант, казалось, удвоился и был в движении, более нежели когда-нибудь. Кое-где учреждены были новые караулы, чтоб лишний люд не шатался и установленный наружный порядок не был нарушен. Наконец, после обеда 26 мая все было готово к приему августейшего главнокомандующего. За исключением дежурных частей, батальоны 39-й пехотной дивизии под ружьем, с распущенными знаменами и музыкой, в лагерной парадной форме заняли свои места, еще с утра обозначенные желнерами. Углом от пехоты стояли артиллерийские роты. Несколько раз заблаговременно прорепетированный, почетный караул от Бакинского полка со знаменем и музыкой вытянулся в струнку около походной церкви, у входа которой ожидало военное духовенство в облачении. Начальство, в мундирах, лентах и шарфах, готовилось сесть на лошадей. Штабные и свободные от службы офицеры, главные военные медики и чиновники военных управлений в парадной форме вытянулись в длинную линию около почетного караула. Словом, наш военный лагерь превратился на минуту в своего рода Царицын луг.