Война в Малой Азии в 1877 году: очерки очевидца.

По настоящее время Военно-Грузинская дорога находится не в особенно удовлетворительном состоянии. Не говоря уже о тех препятствиях, которые всегда встречаются во время таяния снегов, лежащих на вершинах гор, когда образуются новые горные реки, стремглав падающие в Терек или Арагву, унося с собой мосты и размывая шоссе, нужно заметить, что нынешний год, как нарочно, отличался на Кавказском хребте небывалыми обвалами, снежными и земляными. Старожилы не запомнят такой снежной зимы, как нынешняя. В газетах было уже в свое время сообщено о страшном обвале, завалившем Военно-Грузинскую дорогу на самом перевале через хребет; но в России не имеют понятия, что такое обвал, тем более нынешний, представляющий исключительное явление даже для кавказцев. У нас многие забыли и думать о нем, тогда как он и до настоящего времени заваливает Военно-Грузинскую дорогу между станциями Коби и Гудауром. Этот громадный снежный обвал прервал было сообщение с Закавказьем на один или полтора месяца. Теперь проезд совершается безостановочно, но между названными станциями можно проехать только на перекладной. Почти весь этот переезд совершается через ущелье наваленного по сторонам и еще твердого снега. Здесь непрерывно, уже несколько месяцев, работает не менее пятисот человек с повязками над глазами, так как ослепительная белизна снега поражает зрение. Им удалось уже открыть шоссе на всем пространстве завала, но в главном месте, когда я проезжал, пришлось переправляться еще по вершине обвала, а до полотна отрываемой дороги оставалось сажен 10 или 12. Можете судить о величине снежной массы, низринувшейся в нынешнем году с горных вершин. Эта масса снега, при своем падении, увлекает с собой целые скалы, вырывает с корнем деревья и обращает в щепки все, что ни попадется на ее пути Страшный гул обвала слышен за несколько верст.

Движение в настоящее время громадное, тогда как число лошадей станциях осталось прежнее или увеличено незначительно. Если так продолжится, то и существующие теперь лошади скоро выбьются из сил. Казалось, на это следовало бы обратить внимание, чтоб с сообщением по Военно-Грузинской дороге не повторилась история крымских сообщений во время войны 1853–1856 гг.

III

Тифлис, 12 мая

Еще подъезжая к Тифлису, я встретил радостную весть о взятии Ардагана. Я застал поэтому столицу Кавказа в ликовании. Накануне был отслужен благодарственный молебен, и город огласился салютационной пальбой. Повсюду только и толков было, что об Ардагане, об удачном штурме, о трофеях, о бегстве турок. Спешите, говорили мне, через несколько дней будет взят и Карс.

Но спешить я не мог. Я желал представиться августейшему главнокомандующему; мне нужно было запастись от штаба пропуском на свободный проезд в армию, исполнить разные формальности и, наконец, снарядиться по походному. Да и нечего было спешить. Между взятием Ардагана и другим серьезным делом, будут ли то действия против Карса или движение на Эрзерум, естественно должен пройти известный, более или менее продолжительный промежуток времени. В день моего приезда в Тифлис о падении Ардагана имелись еще очень шаткие сведения. С первым донесением об этом славном деле немедленно после штурма был отправлен в Тифлис адъютант великого князя, Корсаков. Бывший участником этого дела, Корсаков лихо исполнил возложенное на него поручение. На перемененных казацких лошадях он проскакал всю ночь до Ахалкалахи, где начинался уже телеграф. Послав депешу великому князю, полученную здесь около двух часов ночи, Корсаков на другой день после обедни находился уже в Тифлисе. Августейший главнокомандующий производил смотр грузинской конной милиции, отправлявшейся на театр войны, когда прискакал радостный вестник. Можно себе представить, как было эффектно такое появление курьера и какое громогласное «ура» раздалось, когда великий князь, выслушав донесение, поздравил только что осмотренные войска с победой.