Война в небесах

О лорде Эргли и о камне она думать не смела. Просто понадеялась, что грядущее, каким бы оно ни оказалось, не сможет разлучить ее с ними навеки. Она сняла пальто и шляпу, тихонько положила их на спинку кресла и вернулась к двери. Мэр заметил ее и замолчал. Лорд Эргли взглядом спросил, все ли в порядке, и Хлоя в ответ отрицательно покачала головой. Лорд Эргли кивнул, подумал и сказал:

– Похоже, Хаджи прав. Остался всего один экземпляр.

Трое из нас согласны, что Предел существует лишь один. А Хаджи к тому же утверждает, что и путь тоже только один.

– И каков же он? – спросила Хлоя.

– Воссоединение камня, – ответил Хаджи. Он хотел сказать что-то еще, но тут заговорил лорд Эргли, объясняя для Хлои происходящее.

– Из всех нас только господин мэр настаивает на существовании другого пути: Узнав о нашем камне, господин мэр пришел просить использовать его для добрых дел.

– Но мне казалось, что правительство… – нерешительно начала Хлоя.

Лорд Эргли улыбнулся.

– Правительство обнаружило, что камень, к несчастью, утратил свои чудесные свойства.

– Как! – воскликнула пораженная Хлоя.

Хаджи встал.

– Это немыслимое святотатство! – произнес он.

– Но это и в самом деле может быть так, – заметил лорд Эргли. – Я даже думаю, что иначе и быть не могло.

Камень, оказавшийся у них в руках, вполне соответствует представлениям лорда Белсмера и Гатера Брауна. Если это и святотатство, то Справедливость оно не нарушает.

– Что значит – утратил свойства? – спросила Хлоя, не сводя глаз с чуда, сиявшего посреди стола и своими переливами управлявшего биением ее сердца.

– Да не обращайте вы внимания на их фокусы, – досадливо поморщился лорд Эргли. Он помолчал, тоже глядя на камень, и добавил так, словно обращался к нему:

– Но чего нам ожидать с таким Исполнителем? – Он опять помолчал и продолжил:

– Да, значит, мэр Рича просит нас использовать камень для исцеления всех больных и немощных у него в городе. – Судья подождал вопросов от Хлои, но и она молчала, словно приготовившись записывать продолжение его мысли, как обычно бывало при работе над «Природой Закона». – И вот мы сидим и гадаем, какой путь выбрать. Мэр и Хаджи придерживаются противоположных точек зрения, мы с Донкастером пока не определились, а камень, хотя и знает наверняка, какой путь следует избрать, помочь нам не торопится. А каково ваше мнение?

Хлоя покачала головой. Клершоу немедленно пристал к ней с мольбами пожалеть несчастных, но взглянув в глаза девушки, замолчал.

Лорд Эргли тронул его за локоть.

– Все это верно, – сказал он, – и достаточно ужасно.

Но я даже сейчас не знаю, что тут можно сделать.

– Вы просто боитесь действовать! – вскричал мэр.

– Едва ли, – коротко бросил судья.

– Ну так разделите камень, – горячился мэр, – дайте мне одну часть, а с другой делайте, что хотите.

Хаджи нервно дернулся, но лорд Эргли успокоил его движением руки.

– Нет, этого я не могу позволить, – сказал он. – Я пока еще Верховный судья, и независимо от того, как долго я им пробуду, не могу допустить насилия над камнем.

– Так выносите же ваш приговор ради Бога, и покончим с этим! – горестно воскликнул мэр.

Лорд Эргли выдержал долгую паузу и заговорил так, словно действительно оглашал приговор в зале суда:

– Думаю, немногим моим предшественникам приходилось решать подобный вопрос. Здесь не годятся законы Ирана или Англии, не подходит ни один моральный кодекс. Но Бог запрещает судьям говорить по собственному разумению, о каком бы вопросе ни шла речь. Ибо если идет суд, какие бы грозные силы ни стояли за истцами в этом процессе, им придется подчиниться решению суда. Требуется отыскать прецедент, а может, и нечто большее. Один из наших мифов рассказывает о том, что Бог подчинился букве римского законодательства. Кто бы ни стоял перед нашим судом, люди или боги, мы не можем умыть руки и отойти в сторону. Насколько я вижу, наше разбирательство идет между Богом и людьми. Ужасно отказывать больному в исцелении, но куда более ужасно приковывать к земле то, что ей не принадлежит, а если и принадлежит, то лишь на своих собственных условиях и тем способом, который изберет оно само. Раз камень не явил ту или иную милость, нельзя принуждать его к этому. Начиная с прошлой ночи мы поняли, что эта вещь принадлежит только сама себе. Поэтому я заявляю: необходимо в первую очередь предоставить камень самому себе, но где и Как это сделать, я пока не знаю. Из присутствующих здесь один связан клятвой, другой требует камень для своих целей, а двое не знают пути. Есть лишь один путь для камня и лишь один человек, избравший этот путь. – Судья поглядел на Хлою, и голос его изменился. – Вы станете путем для камня? – спросил он.

– Вы хотите, чтобы я стала? – спросила Хлоя.

– Станете? – снова спросил судья и заговорил со своей Обычной мягкой иронией. – Хотите сидеть на троне Сулеймана ибн Дауда? Хотите стать первой среди всех, владевших камнем, среди царей и законников, Нимрода, Августа, Мухаммеда, Карла, первой и, может быть, единственной, вернувшей его добровольно?

Хлоя вспыхнула и жалобно посмотрела на судью.