Война в небесах

– Глядя на сэра Джайлса, я всегда вспоминал одну старую загадку, – сказал лорд Эргли. – Что бы вы предпочли: быть противнее, чем кажетесь, или казаться противнее, чем вы есть? Ответ-то простой: не надо ни того ни другого, но, что поделать, и то, и другое во мне есть. Ну и что же нам теперь предпринять? – он посмотрел на часы. – О! Мне пора в министерство. Мисс Барнет, если заглянет кто-нибудь из иранского посольства, повидайтесь с ними, хорошо? Не надо им ничего рассказывать. Просто будьте с ними нелюбезнее. Принимайте корреспонденцию, допрашивайте тех, кто будет звонить, ну, вы сами знаете. Может, не стоит и с министерством связываться, но я уже обещал Кумберленду, да к тому же мне и самому интересно. Я распоряжусь, чтобы гостей из посольства направляли прямо к вам. До свидания, удачи вам. К ленчу вернусь.

– А вас не оставят на ленч в министерстве? – спросила Хлоя.

– Может, и оставят, да я не останусь, – категорически заявил лорд Эргли. – Нам надо будет обсудить все вдвоем.

Ну а это, – он взял камень, – это полежит пока у меня в сейфе. До свидания. Если останется время, разберитесь с примечаниями к очередной главе.

Хлоя старалась. Но сегодня ее не увлек даже фрагмент о законе как развивающемся свойстве человеческого сознания с противоречием естественного внутреннего, присущего человеку и узаконенного, и неестественного вешнего, навязанного человеку ситуацией. Может, и правда, весь свод уголовных законов стоило признать неестественным – именно до этого места добрался в своих рассуждениях Верховный судья, – но Хлоя понятия не имела, собирается он дальше обосновывать или опровергать эти предположения. Честно говоря, ее мысли занимало совсем другое.

– Оно должно быть живым, – неожиданно для самой себя произнесла Хлоя вслух. «Но тогда оно должно сознавать происходящее, – продолжала размышлять она, – а значит, должно знать, что мы с ним творим? Но разве камни могут думать и чувствовать? – Ответа на этот вопрос Хлоя не знала, но продолжала размышлять все о том же. – Если оно знает, чего добивается Монтегю, может ли оно воспрепятствовать этому?»

Снова появилась служанка.

– Мисс Барнет, там внизу джентльмен из посольства.

Лорд Эргли сказал, чтобы я его наверх вела, так вести или нет?

– Конечно, ведите, – воскликнула Хлоя.

Спустя минуту голос служанки возвестил за дверью:

«Господин Ибрагим», – и в кабинет вошел низенький, очень старый джентльмен в европейском костюме и с зеленым тюрбаном на голове.

– Проходите, пожалуйста, садитесь, – пригласила Хлоя, справившись с охватившим ее волнением. – Вы, наверное, знаете, лорду Эргли пришлось срочно уехать по делам.

Он просил передать свои сожаления и предложил оставить записку. Я его секретарь.

Хаджи Ибрагим поклонился и сел в предложенное кресло.

– Я думаю, вам известна причина моего визита? – тихо спросил он.

– К сожалению, лорд Эргли только предупредил меня, что она весьма важна, – ответила Хлоя.

Старик едва заметно улыбнулся.

– Вполне допускаю, что лорд Эргли не успел рассказать вам суть дела. Но ведь прошлой ночью вы и сами кое-что видели, не правда ли? Вчера вы сопровождали лорда Эргли в дом сэра Джайлса Тамалти…

– Если вам известно об этом, – холодно ответила неприятно удивленная Хлоя, – то вам должно быть известно и то, что я ушла довольно скоро, во всяком случае, раньше господина Верховного судьи.

– И все-таки вы там были, – кивнул Хаджи Ибрагим. – Я совершенно не собираюсь спорить с вами о продолжительности вашего визита, мисс Барнет. Я правильно расслышал ваше имя? Не стоит попусту растрачивать время и душевные силы. Вы знаете, что мы ищем, хотя едва ли представляете значение этого предмета. Наша пропажа именуется Пределом Стремлений.

– Пределом Стремлений? – невольно переспросила Хлоя.

– Еще его зовут Белым камнем, или камнем Сулеймана ибн Дауда, мир да пребудет с ним, – продолжал Хаджи. – Впрочем, есть у него и другие имена. Но имя, которое я назвал, наиболее полно отвечает смыслу лучшего из сокровищ Сулеймана ибн Дауда. Вчера сущности камня умножились, и теперь он может принести миру немало бед. Я уверен, что лорд Эргли достаточно мудр и сделает все возможное, чтобы вернуть камень. Нет, нет, не стоит, – воскликнул Хаджи Ибрагим, приподняв руки и останавливая Хлою, готовую еще раз отречься от своей причастности к происходящему. – Я ценю ваше стремление, но в данном случае оно напрасно. Я же вижу, камень знаком вам, вы даже наблюдали его в действии.

– Если вы соблаговолите оставить послание, – с трудом выговорила Хлоя, – я непременно передам его господину Верховному судье, как только он вернется.

– Наверное, вы уже догадываетесь о его содержании, – снова улыбнулся Хаджи Ибрагим. – Скажите мне, мисс Барнет, не устрашилось ли ваше сердце при виде чудес камня? Иначе почему вас так взволновал наш разговор?

– Я вовсе не взволнована, – с возмущением соврала Хлоя.

– Милая деточка, – тихо проговорил старик, – вы изо всех сил стремитесь остаться верной, но глаза выдают вас. Там, в глубине, я читаю страх. Прошу вас, не бойтесь нас, смиренных слуг камня, бойтесь тех, кто пытается повелевать им.