Война в толпе

В 1992 г. религиозная ситуация в Украине была динамичной и интересной. На волне национального подъёма на Западной Украине почти полностью восстановила свои позиции Греко-католическая церковь. Это вызвало многочисленные конфликты с теми, кто сохранял верность православию. Интересно то, что в греко-католиков перешел почти весь политический актив. Это дало им наиболее качественные кадры. Неоднократно мне приходилось наблюдать ситуации, когда несколько греко-католиков могли зашугать православное село, отобрать под себя церковь, победить многочисленную православную общину. Часто доходило до крови. Греко-католики обычно побеждали. В двадцатом столетии они имели двух замечательных предстоятелей. Первым из них был митрополит граф Андрей Шептицкий, который брал участие во всех украинских, австрийских, польских и немецких интригах первой половины столетия. Следующим был кардинал Иосиф Слепой. Когда Сталин расправлялся с греко-католической церковью, его упекли в Сибирь. В конце сороковых годов американцы выменяли его на какого-то шпиона. Остаток жизни он провел в Риме. Это был сильный человек. Рассказывают, что его побаивался Папа и недолюбливала ватиканская публика. Он выбивался из общего ряда. Как и Шептицкий, он мечтал о создании украинского патриархата. Ему на смену пришел Кардинал Мирослав Любачивский, личность настолько бледная, что полностью устроила Ватикан. С начала девяностых годов, он вместе со своей канцелярией перебрался во Львов, в старую резиденцию униатских предстоятелей — комплекс собора Св. Юра.

В конце восьмидесятых была восстановлена Украинская Автокефальная Православная церковь. Она была не совсем канонической, но тамошняя публика мне наиболее нравилась. Патриархом был Мирослав Скрыпник. Один из интереснейших украинских авантюристов ХХ ст. Он начал свой творческий путь в качестве адъютанта Петлюры, потом он принимал участие в украинском легальном политическом движении на Западной Украине. Был послом (депутатом) польского сейма от Волыни в тридцатых годах. В сороковых сотрудничал с немцами, после войны — с Богом, в качестве предстоятеля УАПЦ. Резиденцию он имел в Бамбруке (США), был чрезвычайно властолюбивой, сварливой и колоритной личностью. В 1992-93 гг. он побывал на Украине.

Я навещал его в первоклассном номере гостиницы «Киев». Это был старик с внешностью Мефистофеля, большими, как-то удивительно заостренными сверху ушами. Он расслаблено сидел в глубоком кресле. Я поздоровался. Слабым капризным голосом он сообщил мне, что он присмерти, что он обессилен, что такие-то и такие-то не высказывают к нему подобающего уважения, а такой-то, наверно, является врагом Украины. Затем я выслушал двухчасовой монолог — он говорил быстро, не прерываясь, то возбуждался и кричал, изобличал и опровергал, то шептал и жаловался, то говорил, что ничего уже не хочет, то угрожал местью. В этом высохшем теле бурлил вулкан. Он перессорил между собою всю православную эмиграцию и ощущал силы взяться за Украину.

Но наибольшее количество парафий в Украине имела Российская Православная Церковь. Собственно украинские парафии были ее наибольшей частью. Долгие годы здесь хозяйничал Митрополит Киевский и Галицкий Филарет. Он построил роскошную резиденцию на Пушкинской улице в Киеве и правил железной рукой, чем, безусловно, вызвал искреннюю детскую ненависть всего клира. В конце восьмидесятых он едва не стал Московским патриархом, но вместо него выбрали Алексия, который был его открытым врагом. Тогда Филарет понял, что спасение в сепаратизме. Его враги, а ими были все епископы, собрали Харьковский собор украинских парафий. Филарета лишили сана, а позже расстригли. Но он решил побороться. Он все еще удерживал за собою резиденцию и кафедральный Владимирский собор, когда решился обратиться ко мне.

Я выставил охрану возле Собора, чтобы избежать его внезапного захвата врагами. Власть боялась какой-либо определённости. Милиция то наезжала на нашу охрану, то помогала ей. Я убедил автокефалистов начать переговоры с Филаретом на предмет объединения. Им было тяжело, поскольку Филарет (подобно Св. Павлу в молодости) в своё время активно нападал на автокефалию и науськивал на неё власти. Однако интрига закрутилась. Дело понемногу шло к объединительному собору. Тем временем в Киев намеревался прибыть из Москвы новый руководитель украинских парафий Митрополит Владимир Сободан. Предусматривалось, что он поселится в Киево-Печерской Лавре. Она, как и все другие монастыри, выступила против Филарета. Мы решили захватить ее накануне приезда Сободана. Необходимо было добиться нейтралитета со стороны милиции. Филарету симпатизировал один из заместителей Министра внутренних дел, на которого была возложена ответственность за то, чтобы конфликт не перерос в серьезные стычки.

Как-то я сел с ним в его «Волгу» и мы поехали осмотреть Лавру. Он повернулся ко мне и заговорил про Филарета. «Вот я смотрю в эти чистые, синие глаза, — сказал он, — и думаю: ну как можно что-то замышлять против этого человека. Он же святой!»