Война в толпе

В своих расчетах организаторы акции учли и праздничное мероприятие в Опере на предмет юбилея все того же нацистского празднества 30.0641 г. Толпа как раз выбралась на «стометровку» по его окончании и расходится не хотела, ожидая новых зрелищ. Она и послужила прикрытием для боевиков, так же их неорганизованным резервом.

Дмитро Корчинский

Вечерело, перед фасадом оперы колонна с ходу перестроилась в «каре», в середине которого был установлен деревянный, смазанный напалмом крест. Толпа, которая быстро собралась, притихла. В торжественной тишине крест был подожжен. От него зажгли факелы и каре, свернувшись в колонну, двинуло долой. Толпа пошла за нами. Все это имело на неё гипнотическое действие, ей передалось наше возбуждение.

Освещенная факелами колонна прорезала город. Никогда позднее, в ни одной публичной акции нам не удавалось достичь такого эмоционального подъема. Мы ощущали готовность все уничтожить на своем пути и с восторгом умереть самим. Весь следующий день каждый из нас ощущал себя расслабленным и опустошенным.

Глава 3 УНСО

Утром 19 августа 1991 г. я с несколькими людьми высадился из киевского поезда на львовском вокзале. Во Львове все были подавлены переворотом. Из вокзала и львовской оперы, наделенные генетической памятью львовяне, быстро сняли сине-желтые флаги. Мы зашли в областной Совет. Там была тихая паника. Вывозили компьютеры и ксероксы. Я сделал своим штабом квартиру одного из наших львовян в центре города. С собою у нас был свежий тираж газеты «Капитуляция». Газета была рассчитана на деморализацию офицерского состава Советской Армии. Я организовал раздачу ее военнослужащим, а сам на скорую руку написал приказ областным организациям Межпартийной Ассамблеи о создании подразделений Украинской Народной Самообороны (УНСО) с целью организации саботажа и сопротивления ГКЧП.

Приказ и инструкцию по созданию и функционированию подразделений я зачитал всем областям по телефону. Я решил, что неплохо было бы организовать общую забастовку. Всех, кого можно, я засадил писать призывы к забастовке на больших листах плотной бумаги. Готовые призывы сразу же вывешивались в людных местах. Мы начали договариваться на заводах об остановке работы и, хотя все были испуганы, некоторых мы таки убедили.

Но только начало налаживаться дело, как пришло сообщение об окончании путча. Я был вне себя. Забастовка, восстание, революция остались в мечтах. Но теперь я имел УНСО, необходимо было найти для нее какую-нибудь войну.

Во время путча и сразу после него, в УНСО записалось довольно много колоритной публики разного возраста, пола, социального положения. Мы формировали их по районным командам. Мы разработали программу обучения и еженедельно по выходным проводили учения и инструктажи: изготовление зажигательной смеси, применения ее в бутылках и в виде фугасов; изготовление и применение самодельных взрывчатых веществ; тактические занятия; рукопашный бой и тому подобное.

Полковник Боровец

ГКЧП

Это был один из самых скучных дней в истории Украины. Брошенная на Киев белоцерковская дивизия застряла на полпути по причине отсутствия аккумуляторов и бензина. Это было даже не интересно, рухманы осторожно бузили в городском совете. В штабе КВО офицеры ходили в туфлях, никого в сапогах и с тревожными чемоданами я не заметил. Из Кировограда перегнали десантников. К общей зависти ободранных солдат, они вышагивали по штабу с автоматами и в редких тогда камуфляжах. Мы всучили им какие-то листовки. Прибежал какой-то перепуганный полковник из политуправления:

— Что вы тут раздаете?

Мы дали и ему тоже. Я понял, что Киев поднять не удастся ни «за», ни «против». Киевлянам просто было неинтересно. У войск не было оперативных планов на случай внутренних беспорядков, при советской власти они для этой цели не применялись. Наши правители, несмотря на все их недостатки, представляли уровень боеспособности армии. Вывести ее на улицы до первого водочного магазина? Когда 30 % личного состава роты находится в увольнении, уже места себе не находишь. А тут еще с оружием. Кинуть их на картошку в какой-нибудь глухой колхоз было еще можно. А в Москве дошло до того, что сержанты начали угонять танки десятками. Один «землячок» заготовил даже сине-желтый флажок. Их потом неделю отлавливали по подвалам, по девкам. Командир белоцерковской дивизии знал, что делал, когда принял решение — не дойти до Киева. Их на войну и то страшно отправлять, пока не призовут резервистов постарше, лет по 40–50, сознательных.

Валерий Бобрович (Устим)

Путч ГКЧП внезапно прервал уже изрядно наскучившие мне трудовые будни нефтяника. Спустя двадцать лет я как-то сразу вспомнил о том, что я боевой офицер. 20 августа я уже находился на баррикадах у Белого дома со стороны Москва реки. Наш сине-желтый флаг почему-то вызывал неподдельный восторг у кацапов. Запомнился случай. Мы пребывали в бездействии, сидя не своих «укреплениях», как вдруг обратили внимание на буксир, тянувший невыразимо ржавую баржу.