Война в толпе

Кроме нас, хозяина, депутата чеченского Верховного Совета и сопровождавших его лиц там проживало еще человек двенадцать студентов из Турции. Все по национальности чеченцы, по возрасту совсем еще дети, лет по 18, с первого-второго курса, только единицы — со второго-третьего. Руководил ими, не могу сказать командовал, «Руслан», борец — метра два ростом, косая сажень в плечах. Однажды в турецкой газете он обнаружил снимок с похорон своей семьи. На войну студентов провожал весь город, жители собрали деньги, устроили банкет в лучшем ресторане. К сожалению, языковый барьер мешал выяснить подробности. В этой смешанной чеченско-азербайджанско-украинской компании мы встретили Новый Год. В остальном наше скучное существование уютом не баловало. Как-то наш норвежский предшественник Sverre Midtskau — резидент английской разведки в Осло в годы Мировой войны — удачно сравнил пребывание в сейнере, в области частной жизни, с возможностями стриптезерки в ночном клубе. Через день забивался туалет, и тогда все один за одним, когда остальные притворялись спящими, бегали в ванную, Так мы прожили 7–8 дней, потом студенты неожиданно исчезли. На войне я с ними не встретился. Говорили, что в Ведено, в бою с десантниками они почти все погибли. На бывшей партийной базе отдыха, когда нас перевезли перед переходом через границу, мы повстречали еще одну группу турок. Те выглядели уже посолиднее: лет двадцати пяти-тридцати, одетые в отличие от студентов не в джинсы и ковбойские сапоги, а в полувоенные солидные ботинки. Утром дневальные по базе «айзера» были поражены, когда одна группа братвы выскочила босиком на снег и начала бить челом об лед на плацу, творя намаз, а другая, то есть мы, так же босиком, устроила вокруг них пробежку. Несколько раз мы покидали базу, но перейти границу проводники-чеченцы так и не решились. После Нового Года, когда пал Грозный, азербайджано-дагестанская граница была перекрыта пятью кордонами федеральных войск. От дороги в поле, словно «линия Китчинера» в англо-бурскую войну, через каждые пятьсот метров тянулись блиндажи, закопанные в землю БТР, проволочные заграждения. Оставался только путь через горные реки — вброд, рискуя отморозить гениталии. Мы были готовы рискнуть, но чеченцы и турки «обломились». Что для нас было лишь очередной военной авантюрой и возможностью стяжать славу, для них составляло предмет жизни, в конце концов, это была их война.

На базе к нам присоединилась и вторая группа, пытавшаяся пройти через Абхазию, собственно, через контролируемый грузинами анклав в абхазской Сванетии. Попытка не удалась, помешало пустяковое недоразумение с норвежскими или шведскими наблюдателями от ООН. Пришлось возвращаться.

Группу, которая пыталась добраться через Грузию, повязали в аэропорту Тбилиси. Но полицейские, бывшие «мхедрионовцы», поверили орденским книжкам ребят, воевавших в Абхазии, свистнули «своего» таксиста, приказали везти в парламент. Один из охранников у входа оказался уже более компетентным, припомнил и командира «Дмитрия с усами», доложил выше. По причине позднего времени Джаба (Иоселиани) гостей не принял, но выслал своих мордоворотов на иномарках отвезти ребят на базу «Мхедриони». В то время Тбилиси в территориальном и социальном отношении разделялся на две зоны: «светлую», в которой было электричество, и «темную», в которой оное отсутствовало. Штаб «Мхедриони» — реквизированный двухэтажный особняк за высоким забором — располагался в последней. Пришельцы долго сигналили, кричали, пока на балкон не выползла какая-то фигура и не начала в ответ потрясать автоматом. Наконец договорились. В честь гостей был спешно накрыт стол: чача, кабачковая икра, рыба в томатном соусе. В то время телефонная связь в Тбилиси была затруднена и наши всю ночь звонили по знакомым бабам. Утром поехали к Джабе. Грузины были пьяны, но похмелиться не забыли. Сползли в машины, те не заводились, оказалось — нет бензина. Размахивая автоматом, тормознули кого-то проезжавшего мимо, конфисковали с пол ведра бензина. Тбилиси выглядел из окна машины, как никогда живописно. В парках — срезанные деревья, их растаскивают на топливо. Во дворах горят костры. На приезде украинцев «Мхедриони» неплохо поднялись. Останавливались у каждого бензовоза, пытались говорить по-украински: показывали на гостей — «украинули джари».[8] Собирали со всех деньги и бензин. Джабы в парламенте еще не было. Вооруженный «сучкой» САКС-74У, охранник смотрел телевизор. Наши заснули прямо на диванах. Минут через тридцать их начали будить. «Джаба, Джаба идет! Ребята пройдите в эту комнату».