Война в тылу врага

Вдруг что-то зачернело возле деревни, и на дороге показались фашистские велосипедисты. Они отъехали около двухсот метров от деревни, когда из крайней хаты выскочили Перевышко с Кривошеиным и бросились во всю мочь вслед за ними. Сбившись в группу, по два-три человека в ряд, велосипедисты представляли собой прекрасную мишень. Бойцы замерли в окопах. Мне хотелось проверить их выдержку, и я приказал не стрелять без моего сигнала. Стоя на колене, я наблюдал из-за бруствера сквозь ветви кустов приближение не подозревавшего об опасности врага. Лишь бы не оглянулись случайно назад и не заметили бегущих позади… Тогда все пропало. План будет сорван.

Вот эсэсовцы уже в сотне метров от меня. Положив маузер на бруствер, я взял автомат: сейчас затрепещут ваши подлые душонки! Вот офицер огромного роста, ехавший впереди группы, стал въезжать «на мушку». Я нажал спусковой крючок, раздалась очередь, и офицер отскочил от велосипеда, упал и закорчился на обочине дороги. Бойцы поддержали меня плотным огнем. Эсэсовцы побросали машины и кинулись врассыпную. Их настигали наши пули. Вот еще один каратель, зажимая руками правый бок, свалился посреди поля. Третий истерически кричал где-то слева от дороги. Я целился в спину четвертого, когда кто-то, обхватив руками за плечи, с силой прижал меня к земле. Оглянувшись, я увидел над собой взволнованное, залитое румянцем лицо Захарова, и в ту же секунду автоматная очередь прозвучала совсем рядом, и пули просвистели над головой. Захаров прикрыл меня собою, но и его не задело. Я выпрямился. Из-за сосны неподалеку выглядывал каратель и наводил на меня автомат. Я дал очередь — гитлеровец упал, но, падая, он тоже успел дать короткую очередь, и пули просвистели высоко над окопом. Из ямы, куда свалился каратель, понеслись душераздирающие вопли.

Перестрелка была в разгаре, но пулеметы молчали. Я пополз к одному, другому — устранить задержку оказалось невозможным. Взглянул на яму, из которой неслись крики подстреленного, оттуда тихо выдвигался ствол автомата, как мордочка принюхивающегося зверя. Я дал короткую очередь. Ствол автомата исчез. Тронув за плечо лежавшего рядом пулеметчика, я приказал:

— Подползи, кинь гранату!

— Нет их у меня, товарищ командир.

— Возьми у меня в левом кармане, — сказал я, не спуская глаз с ямы за дорогой.

Боец достал гранату и, пригнувшись, побежал через дорогу. Подбегая к яме, он выдернул кольцо. Одновременно прозвучал выстрел, и боец, падая на бок, бросил гранату. Она разорвалась вблизи, брызнув осколками. Пулеметчик дрогнул и вытянулся. Четверо фашистов вылезли из ямы, собираясь броситься наутек. Я тщательно прицелился, очередь — и трое, корчась, заползали по земле.

Но вот из деревни на помощь своим выбежало человек двадцать фашистов, с ходу стреляя из автоматов. Гитлеровцы перегруппировались и начали перебегать дорогу от нас слева, стремясь отрезать нам путь к лесу.

— Прицеливайся точнее и спускай не торопясь курок! — сказал я бойцу Шумакову, лежавшему слева и отличавшемуся снайперской стрельбой. — Начинай с правофлангового!

Прозвучал выстрел, фашист растянулся на поле.

— Товарищ командир! Смотрите — руки поднимают, — обратился ко мне второй.

Я присмотрелся. Два гитлеровца бежали с ручными пулеметами, поднятыми над головой.

— Видишь! — сказал я Шумакову, показывая на пулеметчиков.

Он кивнул головой, не отрываясь от прорези прицела.

Перевышко и Кривошеин присоединились к нам. Я отдал приказ отходить в болото. Непрочный молодой ледок ломался под нашими худыми сапогами; отстреливаясь и ведя под руки раненого товарища, бойцы углублялись в чащу. Пули врагов настигали нас. Коротко вскрикнув, упал и замер, кусая губы, политрук Довбач. Бойцы подняли его на руки, но тут же провалились в болото. Он глухо застонал, и слезы полились из его словно побелевших от боли глаз. Мы отнесли товарища в сторону и спрятали в кустах.

Внезапно фашисты перенесли огонь в сторону. Теперь они били по моему бедному немцу, который в страхе метался в кустах: они приняли его, очевидно, за группу прячущихся партизан. Перед нами открылась небольшая сухая полянка, я расположил часть бойцов за кочками и подготовил людей для обстрела гитлеровцев. Но дальше они не пошли. Забрав убитых и раненых, фашисты вернулись в деревню.

Мы обогнули Веленщину болотом, вышли ко второй нашей засаде и соединились с группой капитана Черкасова. Тут я построил людей и поблагодарил за храбрость трех отличившихся бойцов. Среди них были Захаров, Шлыков и Шумаков. Мне нечем было их наградить, и мы просто расцеловались перед строем.