Война в тылу врага

Власовец был награжден фашистской медалью. У нас не было условий использовать на работах или сохранять преступников в заключении. Не было и штрафной роты, в которой можно было бы предоставить им возможность проявить себя в бою и кровью искупить свое преступление перед родиной. Оставалось только одно — расстрелять изменника родины.

Пленный вел себя сравнительно спокойно. Он знал о предстоящей участи, но не просил о пощаде.

— Имеете какие-нибудь просьбы? — спросил я у пленного.

— Если моя просьба может иметь какое-то значение, — оживившись, заговорил власовец, — то я просил бы не вешать меня, а расстрелять.

— А о пощаде просить не желаете?

— Не имею никакого права… — спокойно заявил пленный. — Фашистские мерзавцы отрезали у меня все пути к этому. Вот оно, клеймо Каина, — он указал себе на грудь, где у него болтался круглый железный диск с изображением фашистского пернатого хищника, держащего в когтях большую свастику.

— Фашистское командование раздает эти железки всем кряду затем, чтобы отрезать всякую возможность возврата к своим.

Пленный и в этом случае ни слова не говорил о себе. Но мне казалось, что он может относиться к раскаявшимся и осознавшим всю глубину своих преступлений перед родиной.

— Хорошо. Я вам сохраню жизнь и предоставлю возможность поступать дальше по вашему личному усмотрению, — вплоть до того, что вы можете вернуться в свое логово и продолжать свою службу на стороне фашистских захватчиков.

Пленный взглянул на меня недоумевающим взгляд дом. В глазах у него сквозь прихлынувшие слезы сверкнула искра решительности и ненависти. К кому? Хотелось верить, что не к нам.

— Но если вы захотите показать, — снова заговорил я, — что поняли свою вину и глубоко раскаиваетесь перед советским государством, то вы пока не бросайте эту фашистскую бляху. Мои люди сопроводят вас в район Пинска, и это вам поможет проникнуть в расположение немцев. Оружие я вам не дам, вы его достанете сами от тех, кому передали, когда переходили в лагерь врага.

Пленный показал нам отличные результаты своей работы. Он выполнил ряд ответственных и весьма рискованных поручений, а впоследствии был зачислен в одну из наших боевых групп.

Второй пленный оказался по специальности шофером и начал при допросе просить меня предоставить ему возможность искупить свою вину. Я решил испытать шофера на боевом задании. В это время у нас было три исправные автомашины, из них две легковые, в наличии имелось горючее, а замерзшие канавы и болота были пригодны для проезда.

Группа в три человека, одетая в немецкую форму, получила боевое задание — проникнуть в Пинск на автомашине и попробовать вывезти оттуда на ней одного-двух фашистов, В группу был включен человек, хорошо знавший город и имевший там надежные связи. Шофером на автомашину посадили пленного, просившего сохранить ему жизнь. Кроме него, в группе был еще один шофер, но об этом ничего не знал севший за руль пленный.

До Пинска оставалось не более пятнадцати километров, когда машина начала капризничать. Было установлено, что севший за руль — страшный трус, но свою трусость пытается прикрыть ссылкой на неисправность мотора. Старший группы снял пленного и сопроводил на одну из наших баз со встретившейся партизанской группой.

Задание по поездке в Пинск за пленными частично группой было выполнено. Они схватили под городом двух полициантов и доставили их в лес.

Не оправдавший доверия пленный понял, что его обман разоблачен, и попытался бежать, но был задержан и расстрелян.

Австриец Франц

Один из моих помощников — Владимир Иванович Савельев, базировавшийся в районе Онтопаля и организовавший там несколько удачных диверсий против гитлеровцев, разведал, что на шоссе работает группа вражеских связистов, за которыми есть смысл поохотиться.

Штаб гитлеровских авиасоединений, расположенный в районе Варшавы, не удовлетворялся существовавшими средствами связи и решил проложить отдельный кабель для высокочастотной связи.