Война вампиров [СИ, книги 4-5]

Кроме назойливого жужжания трупных мух.

Она с трудом открыла глаза. Всё плыло. Небо казалось странным — алым, полным красных разводов, а потом вдруг стало обычным, голубым.

— Ууу… — Застонала она, сама не понимая зачем, тронув себя за шею. Возникло стойкое ощущение, что там чего-то не хватает. И что к чему? Девушка села, поёжилась — на ней нет одежды, а утро тут не слишком тёплое. С моря дует прохладный ветер и…

Она с ужасом уставилась на свои руки, свою часто вздымающуюся грудь — всё покрыто кровью. Свежей, ещё не до конца свернувшейся, человеческой кровью. Она не могла спутать её ни с чем, она слишком хорошо помнила, как выглядит кровь, ведь ещё полгода назад, ей пришлось смывать с себя кровь всех своих родных, и вонючий пот, да другие выделения отряда солдат, расправившихся с её родными. И с ней, только вот с ней они расправились по-другому…

— Вот что же ты вляпалась Мали? — Пробормотала она, обнаружив, что не только грудь и руки, что вся она в крови. Ни единой раны на ней, тело не болит — она снова застонала, но скорее по привычке. Ведь ночью её, пятеро, и били, били жестоко. Но ничего не болит. Ни единого синяка. Мали покачала головой — она не понимала что происходит. А может, на лагерь напали местные солдаты? Её ударили прикладом, и сознание помутилось, а почему голова не болит? И вроде бы в этой стране, в этой части Африки, такого не случается. Не бывает тут выжженных деревень и правительственных войск, которые насилуют женщин и детей. Особенно жестоко расправляясь с теми, кто христианскую долю, выбрал долей своей, Мали встала на колени, сложила руки на груди и принялась молиться. Жарко, пылко, не отводя глаз от кустов, окружавших её, ветер принёс запах жареного мяса. В животе громко заурчало. Она попыталась бороться и продолжить молитву, но ничего не могла с собой поделать — есть хотелось. Не так что бы очень, но всё же ощутимо…

Мали поднялась и осторожно двинулась через кусты — без одежды это не так-то просто, веточки царапаются, да и опасно это. Если её увидят беженцы мусульмане, не миновать беды. И не факт что всё закончится только изнасилованием, к коим, она, как ни странно себе самой в том признаваться, успела привыкнуть. Редкий день обходился без секса с криком «Аллах Акбар», над её содрогающимся от рыданий телом. С тех пор как она вышла со своей группой к этому лагерю, почти каждая ночь заканчивалась под чьим-то вонючим телом, Мали замерла на краю пышных зарослей, быстро бледнея. Её шоколадная кожа, стала почти серой.

— Господи боже… — Прошептала она, не в силах сдвинуться с места.

Лагерь был разгромлен до основания. Хуже того — вокруг валялись тела. Далеко не всегда целиком. Кучи, целые груды тел. Серых, мёртвых, неподвижных тел…

Мужчины, женщины, старики и дети — так это знакомо. Уже видела не раз, в своей родной стране, только раньше, на телах были следы пуль, а земля была красной, влажной от крови. Тут, крови, почему-то, совсем мало. Только там она видна, где тела разорваны, словно бы диким зверьём. Палатки валяются под телами, они тоже разорваны, кажется, когтями. Кругом витает дух смерти, и запах жареного мяса.

Она двинулась вперёд, стараясь не наступать на трупы и их части. Всю дорогу она шла с круглыми глазами — не от страха, совсем нет. Мали была поражена до глубины души.

Тем, что первый ужас, практически исчез. На его место пришла лёгкая грусть о женщинах и детях, ставших жертвами некоего зверя. Но трупы мужчин, теперь вызывают лишь удовлетворение. В какой-то момент, она поймала себя на том, что смотрит на мертвецов с улыбкой, взгляд ищет среди мертвецов тех, кто насиловал её и иногда находит…

— Прости Господи, прости… — В слезах шептала она, не понимая, что с ней творится.

А запах жаркого становился всё сильнее.

Долго искать не пришлось, за очередной грудой тел, она остановилась, и её едва не стошнило.

— Подходи, садись. — Сказал абсолютно чёрный мужчина, шевеливший угольки в костре при помощи стального прута. На дрова он пустил то, что нашёл в лагере — брёвнышки, сушняк, осколки немногочисленной мебели.

Над костром, на металлическом пруте, висел «шашлык». Большинство кусков, не выделялись ничем, мясо как мясо. Но два имели легко узнаваемую форму. Часть голени и кусок руки, вместе с кистью, на коей не было пальцев. Мали видела перед собой шашлык из человеческого мяса.

— Как хочешь. — Пожал плечами мужчина одетый только в набедренную повязку…

Она вдруг вспомнила его. Неделю назад, ночь, когда ей удалось поспать, не будучи изнасилованной — они пришли тогда. Другие, не те, что этой ночью. Загнули её раком, руки скрутили верёвкой, за спиной. А этот человек проходил мимо. Нет, он не вступился за неё, просто кто-то из её мучителей вдруг хлопнул его по плечу и сказал.

— Брат, будешь трахать эту неверную шлюху? Аллах с нами сегодня, мы хорошо повеселимся.