Война во Вьетнаме (1946-1975 гг.)

Самым распространенным вопросом, которым задавались высшие офицеры в Сайгоне во время и после Новогоднего наступления было: почему на места их расквартирования не нападали диверсанты Вьетконга? Генералы и многие полковники жили по двое и по трое в разбросанных по всей столице домах. Если генерала Вест-морленда охраняло всего одно отделение, состоявшее из восьми американских военных полицейских, то остальные высшие офицеры в основном полагались на южновьетнамские “ночные патрули”, сомнамбулами бродившие возле их домов. С наступлением вечера 30 января, накануне нападения Вьетконга на Сайгон, все они и вовсе “растворились в тумане”. Небольшое подразделение диверсантов Вьетконга могло почти без потерь захватить или уничтожить всю находившуюся в столице командную верхушку, в том числе и самого Вестморленда. Не говоря уже о том, что эта акция оказалась бы чрезвычайно важной в пропагандистском плане, в результате ее проведения работа штаба КОВПЮВ была бы на какое-то время буквально парализована.

Интересно, что позднее американской разведке удалось установить, что террористические группы Вьетконга не только владели информацией относительно мест проживания генералитета, но и знали, как его “охраняли”. Было ли это проявлением джентльменства профессионального военного, не желающего опускаться до методов бандитов? Или же Зиап опасался возмездия со стороны президента Джонсона и американского народа за столь низкую акцию? Никто точно не знает, почему Зиап не пошел на подобный шаг. Так или иначе, что бы ни заставило его так поступить, американские генералы благодарны противнику за его благородство или осторожность.

Новогоднее наступление привело в замешательство общественность Соединенных Штатов. Одной из причин резкого крена в сторону пораженчества стал фактор внезапности. В течение многих месяцев американский народ, с подачи таких видных фигур, как президент Джонсон, посол Банкер и генерал Вестморленд, пребывал в убеждении, что США выигрывают войну во Вьетнаме и что они медленно, но верно продвигаются к “свету в конце тоннеля”. (Кстати, генерал Вестморленд несколько раз заявлял о том, что фразу эту произнес лишь однажды, причем в общении с генералом Абрамсом. При этом добавлял, что поставил слова “свет в конце тоннеля” в кавычки, поскольку выражение принадлежало не ему, а послу Генри Кэботу Лоджу.) Между прочим, заявления о том, что мы побеждали в войне, соответствовали действительности. В конце 1967-го так дело и обстояло – союзники выигрывали, а коммунисты проигрывали.

СМИ, в том числе и электронные, сделали немало для создания радужной ауры американского триумфа. В 1973-м Эдвард Дж. Эпстейн говорил буквально следующее: “…когда просматриваешь новостные ролики того времени (1967 г.), создается стойкое ощущение: американцы идут от успеха к успеху, а противник – от поражения к поражению”‹7›. Уолтер Кронкайт выразил настроение, воцарившееся в обществе после начала Новогоднего наступления, воскликнув: “Да что, черт возьми, происходит? Я думал, мы побеждаем”‹8›.

Оптимизм превалировал, несмотря на то что в декабре 1967 года в верхних эшелонах власти знали и предупреждали о готовящемся крупном наступлении противника. 18 декабря 1967-го председатель ОКНШ генерал Уилер в речи в Экономическом клубе в Детройте предостерегал: “…впереди нас ждут еще тяжелые бои. Не исключена возможность попытки вражеского удара, вроде того, который немцы нанесли в сражении на Выступе во время Второй мировой войны”. СМИ, а соответственно и американский народ оставили слова Уилера без внимания. 20 декабря генерал Вестморленд отправил из Сайгона в Вашингтон сообщение, в котором прогнозировал “…значительный, возможно, максимальный рост активности неприятеля в масштабах всей страны в самом ближайшем будущем”‹9›. Предупреждение прочитали в Пентагоне и в Белом доме, но дальше информация не пошла.

Наконец, 23 декабря 1967 года президент Джонсон, прибывший в Австралию на похороны премьер-министра этой страны Холта, произнес во время закрытого заседания перед членами австралийского кабинета министров: “У нас впереди немало черных дней”, – и добавил, что он “ожидает в предстоящие недели со стороны северовьетнамцев применения тактики "камикадзе"”‹10›. “Пророчество” также не было доведено до сведения американцев, поскольку, хотя прогноз Вестморленда Джонсон воспринял вполне серьезно, он не сделал ничего, чтобы довести эти слова до сведения народа США. Напротив, в своем президентском послании, направленном в парламент 17 января 1968 года, он отделался от вьетнамской темы банальной говорильней о возможности переговоров. Джонсон сам признавал позднее, что с его стороны было крупной ошибкой не упомянуть в докладе о наступлении, готовившемся противником во Вьетнаме.