Война Волка (ЛП)

Воины перешагивали через окровавленные трупы, но воины-волки продолжали сражаться. Чтобы справиться с таким воином обычно требовались двое: один принимает удар секиры, меча или копья на щит, а второй убивает. Похоже, кое-кто из наших заразился безумием ульфхеднаров, Редбад выскочил из первого ряда и обрушил топор на атакующего, раскроив ему череп. Брызнули кровь и мозги.

Мой сын окликнул Редбада, чтобы тот вернулся, щиты сомкнулись, и стена снова двинулась вперед, Иммар Хергильдсон, которого я специально оставил в последнем ряду, поскольку по уровню подготовки он не дотягивал до остальных, как-то ухитрился протиснуться в первый ряд и выкрикивал проклятья. Он рубанул мечом и убил еще одного, и я заметил на юном лице опьянение битвой. Воины Сигтрюгра, стоявшие перед стеной, где погиб Сварт, бежали, чтобы присоединиться к нам. Мы двигались вдоль длинной стены между западной и северной башнями, тесня выживших после безумной атаки норвежцев.

Но не все враги обезумели, некоторые, напротив, и вовсе растеряли геройство. Они видели смерть товарищей, почуяли запах крови и дерьма умирающих, они видели приближение грозной стены щитов, ощетинившейся сверкающими копьями и мечами. Правый фланг нашей стены забрасывали копьями с бастионов, и я подозвал Катвульфа.

— Стреляйте по ним! — крикнул я, указывая на воинов, швыряющих копья.

— Все стрелы, господин?

— Все, сколько сеть!

Я понимал, что стен форта нам не преодолеть, слишком много на них защитников. Даже если подобраться к более доступному северному углу, перед нами усеянная воинами стена. Нам бы следовало удовольствоваться небольшой победой над хвалеными ульфхеднарами Скёлля, но как только мы их уничтожим, настанет наш черед встретиться с палачами.

Наша стена щитов непреклонно, шажок за шажком двигалась вперед, оттесняя воинов Скёлля, который, должно быть, решил, что на сегодня хватит — с бастионов настойчиво загудел рог, созывая обратно выживших ульфхеднаров. Большинство воинов-волков проигнорировали сигнал, они слишком обезумели, чтобы перестать драться, слишком обезумели, чтобы подчиниться приказу. Они по-прежнему пытались пробить нашу стену, продолжали сражаться и орать, и безумные крики переходили в вопли боли, когда мы убивали. Но некоторые развернулись и отступили, как и большая часть молодых воинов, присоединившихся к ульфхеднарам, тоже подчинилась призыву, Они побежали обратно к воротам.

А те оказались заперты.

Беглецы заколотили в ворота. Им не открывали. Почти половина тех, кто нас атаковал, теперь сбились в кучу у ворот и кричали, чтобы их впустили. Мой сын раньше всех увидел открывшуюся возможность. — Убейте их! Убейте!

Он выбежал из строя и рванул к воротам, а за ним и остальные.

Безумная храбрость ульфхеднаров в один миг обратилась в дикую панику. Воины, которые только что считали себя непобедимыми, превратились в хнычущих растерянных беглецов. Они колотили по воротам с воплями, чтобы им открыли, кричали даже громче, чем мои обезумевшие в схватке люди, устроившие резню на пересекавшей рвы насыпи, Я старался поспевать за ними, мы приближались к воротам, и, бросив взгляд на надвратную башню, я ожидал увидеть воинов Скёлля, бросающих копья в наши ряды, А вместо этого увидел орла, И дерущихся воинов.

Всемогущий Господь
Оказал чудотворную помощь.
И отважные воины клинков волшебством
Прорубили кровавый проход напролом,
Через степу из крепких ивовых щитов,
Через плоть и ряды бесконечных врагов.

— Всемогущий Господь? — переспросил я.

— Поэму заказал архиепископ, господин. — чопорно произнес отец Сельвин. — и я не уверен, что ему понравится, если я воздам хвалы Одину.

Я фыркнул.

— Это вряд ли. Но ты даже не упомянул орла.

— Упомянул, господин! — возразил он и полистал страницы. — Вот тут, белохвостый орел.

— Я не про птицу, а про флаг! Орел с раскинутыми крыльями! Флаг Берга!

— Это важно, господин?

— Конечно, важно! Ты что, даже не говорил с Бергом? Или с его братьями?

— Нет, господин.

— Флаг развевался над запертыми воротами. — сказал я. — и там были все три брата. Ты должен поговорить со старшим, он тоже поэт.

— В самом деле, господин? — Молодой священник говорил холодно, ему, похоже, не нравилось обсуждать других поэтов.

— Его зовут Эгиль, он скальд и воин, а иногда еще и колдун. Замечательный человек.

— Наверняка, господин. — ответил священник по-прежнему с холодком в голосе. — так ты говоришь, что флаг развевался над воротами?

— Им размахивал Берг.