Война Волка (ЛП)

— Она сказала мне, явившись во сне.

— Ты выдумываешь сказки, как мальчишка, старик.

— А смысл ее смерти. — продолжал я. — в том, чтобы отправить тебя в Нифльхейм, где потрошитель трупов будет до конца времен рвать твою плоть. Ты будешь корчиться в муках, вопить и рыдать, словно младенец. Колдунья сказала мне, что черви будут обгладывать твою плоть с костей, но ты никогда не умрешь. Твои страдания не прекратятся, ты будешь вечно скулить, слыша смех героев в Вальхалле, Так она мне сказала.

Его это напугало. Его рука опять потянулась к молоту, но он сдержался и вместо этого погладил клинок огромной секиры.

— Ты храбро болтаешь, старик, А храбро ли ты дерешься? — Он ждал моего ответа, но я молчал. — Хочешь со мной сразиться? — спросил он.

— Хочу тебя убить.

Он рассмеялся.

— Так сразись со мной, старик.

— Зачем мне портить свою репутацию, вступая в бой с неудачником? — усмехнулся я.

— А у тебя есть репутация? — ощерился Скёлль.

— Я старик, победивший в сражении твоего сына. — ответил я. — По-твоему, этого недостаточно?

И это, наконец, вывело его из себя. Он удивительно долго держался, но эти слова заставили его пришпорить коня и, пригнувшись, вырвать из дерна мое копье. Но прежде, чем ему удалось поднять неповоротливое оружие, я извлек Осиное Жало, мой короткий клинок, пришпорил Тинтрига и ткнул острием в спутанную бороду Скёлля.

Три его спутника успели лишь наполовину вытащить мечи, Финан оказался проворнее, его меч, Душегуб, уже освободился от ножен, но он, как и остальные, застыл, когда я вонзил Осиное Жало в бороду Скёлля, Собирался ли я его убить? Да, Только вот кони чуть разошлись перед тем, как клинок царапнул кожу, а жеребец воина с заплетенной бородой помешал Тинтригу шагнуть вперед. Острие Осиного Жала заставило Скёлля откинуть голову.

— Довольно! — рявкнул Осферт по-английски. — Опусти меч, лорд. — добавил он поспокойнее, обращаясь ко мне. — Прошу, лорд, опусти меч.

Финан спрятал Душегуб в ножны. Он действовал очень медленно и осмотрительно, потом наклонился и все еще с осторожностью опустил вниз мою руку с зажатым мечом. — Это перемирие, лорд. — упрекнул он меня. — перемирие.

— Что они говорят? — спросил меня Скёлль.

— Что у тебя нет чести. — заревел я в ответ.

— Кто ты? — спросил он.

— Тот, кто убьет тебя, и я клянусь богами, во время смерти в твоих руках не будет меча.

Он усмехнулся.

— Ты меня напугал, старик.

— О чем речь? — снова спросил Осферт.

— Глупые оскорбления. — пренебрежительно ответил отец Ода.

Скёлль снова воткнул копье в землю и развернул коня, Я тоже повернул Тинтрига, он ржал и мотал головой, Осферт положил руку на поводья Тинтрига, как будто приготовился помешать мне снова напасть на Скёлля.

— Ты предложил устроить перемирие. — спросил он. — для чего?

— Хотел посмотреть на того, кого собираюсь убить, и будь твои люди уже в седле, мы могли бы немедля прикончить ублюдка.

— Я отправился искать тебя не для того, чтобы начать войну с Нортумбрией. — ответил Осферт.

— Война сама нас нашла. — сказал я. — так что давай вступим в бой.

— О чем вы говорите? — потребовал объяснений Скёлль.

— Скажи, чтоб убирались домой. — настаивал Осферт.

— Ты не будешь сражаться?

Осферт нахмурился. Он знал, что нас больше, чем людей Скёлля, знал, что мы в итоге победим норвежцев, Но кроме этого, он понимал, что начинать бой означало втравить своих людей в заварушку, касающуюся исключительно нортумбрийцев. Если Этельстан и король Эдуард обнаружат, что западные саксы и мерсийцы погибли в сражении ради того, чтобы уладить вражду между парой язычников, они не обрадуются.

— Я пришел разыскать тебя. — упрямо повторил он. — и у меня нет причин сражаться с этим человеком.

— Но он на тебя напал!

— Атака не удалась. — он отпустил поводья Тинтрига и наполовину развернул свою лошадь. — Скажи ему, чтобы отправлялся домой.

Я наклонился и ухватился за воткнутое в землю копье.

— Принц. — обратился я к Скёллю — решил сохранить твою тухлую жизнь. Он советует тебе убираться домой, а не то тебя похоронят в этой долине.

Я выдернул копье и развернулся, чтобы следовать за Осфертом.

— Трусы! — выкрикнул Скёлль мне вслед. — Удираете, как рабы!

И он был прав.

Мы численно превосходили их и всё же сбежали. Мне страшно хотелось пойти в атаку. Ненависть к Скёллю пыталась убедить меня, что мои воины справятся с его людьми, но такая победа обошлась бы мне дорого и не стала бы полной. Погибли бы воины с обеих сторон, а поскольку мы все в седле, многим удалось бы избежать смерти, С конными схватками всегда так — когда обе стороны осознают, что одна выигрывает, то другая бежит, и бой превращается в преследование. Перед лицом убийцы Стиорры здравый смысл внушил мне, что конный бой при равенстве сил ослабит обе стороны, и никто не одержит полной победы, Я хотел сразиться со Скёллем лицом к лицу, но один на один, хотел разоружить его перед смертью и быть уверенным, что не встречу потом его гнусную рожу за пиршественным столом Вальхаллы.