Война за мир

– Я? Ни на что. Я просто рассказываю вам о том, какова военная культура Японии. Сохранить лицо. Сохранить честь. Это основа и фундамент их службы. Причем сохранение чести очень специфично. Если женщина-японка из военного сословия понимает неизбежную угрозу своего пленения, то она обязана сделать самоубийство, перерезав себе горло ножом. Если она обесчещена, то же самое. И так далее. Причин, по которым она обязана убить себя, – масса.

– Должна не значит будет.

– И должна, и будет, и делает. Это ОЧЕНЬ непривычная для нас культура. И мужчина-воин должен совершить самоубийство по целому перечню причин. Как вы понимаете, тот, кто столь пренебрежительно относится к своей жизни, о чужой совсем не будет думать. Не так ли?

– Пожалуй… – совсем неуверенно произнес морской министр.

– Тем более что Николай Александрович всех людей, что попадали в это соединение, особенно воспитывал в довольно кошмарном ключе… – произнес начальник разведки и начал повествовать.

Император Востока очень творчески подошел к насаждению бусидо, немало его переработав и дополнив тем, что, как ему казалось, было плоть от плоти этого учения. По его мнению, разумеется. Но Николай Александрович сформировался и развивался как личность в конце XX – начале XXI века. Поэтому его видение учения бусидо тесно переплеталось с большим количеством всевозможных сказок, порожденных культурой постмодернизма и тотального синкретизма всего и вся. В частности, наш герой усмотрел в идеях бусидо много общего с культурными особенностями темных эльфов. Известных также как дроу или илитиири. Поэтому, например, концепция фехтования, и без того овеянная массой мифов и легенд в японской традиции, стала вообще возводиться в культ «танца со смертью». А само бусидо обрастать совершенно несвойственными ему культурными особенностями.

Начальник разведки вещал, рассказывая о том, что там творилось в этом «Цветке сакуры». А у всех присутствующих волосы шевелились.

– …и теперь, зная это, попробуйте оценить природу панических радиограмм, – завершил свое длинное выступление начальник разведки.

– Почему вы мне раньше о них не рассказывали все это? – после довольно долгой паузы вместо морского министра спросил Генрих.

– Потому что был убежден – этот корпус – просто форма дома для душевнобольных. Место, куда утилизируют всех буйных психов Империи. Просто утилизируют.

– Да… уж…

– Так что же получается? – тихо спросил военный министр. – Эти радиограммы что, правда?

– Отчасти – да, – тихо ответил начальник разведки. – Я даже представить себе не могу, что там сейчас происходит. Но очевидно – ничего хорошего и здравого от этих вооруженных до зубов и выдрессированных психопатов ждать не приходится.

– Так это просто панические вопли? Константинополь еще держится? – поинтересовался Генрих.

– Держится? Не думаю. Скорее всего – это даже не паника. Это скорее агония. Какие-то очаги сопротивления, возможно, еще есть. Но я более чем уверен – ненадолго. В целом же – город потерян. Я думаю, что Николай Александрович специально ввел туда эти войска. Город теперь чихнуть громко будет бояться, вспоминая о том, что могут прийти эти кровожадные психопаты. А трупы с улиц еще не один день будут вывозить. В том числе и расчлененные. У них ведь у всех есть мечи, и они ими охотно пользуются.

Генрих закусил нижнюю губу и вернулся к окну, уставившись на облака.

В помещении наступила тишина.

Долгая тишина.

Очень долгая.

Наконец Генрих тихо, почти шепотом спросил:

– Как обстоят дела в Силезии? Когда будет деблокирована наша окруженная группировка?

– …

– Чего вы молчите?

– Мы не можем ее деблокировать, – едва слышно прошептал военный министр.

– Что?! – взвился Генрих, резко развернувшись. – Почему?!

– Империя отвела свой механизированный корпус и заняла территорию пехотой Имперского резерва. Это давало нам шансы. Но пехота была усилена подразделениями легких… как их? – поинтересовался он у начальника разведки.

– Боевые машины пехоты, – подсказал тот.

– Да. Боевыми машинами пехоты. Это их легкие танки. Легкие. Развитие тех, которые мы видели в 1914 году. Но они у них получились очень странные. Малый запас хода. Прочная лобовая бронеплита, в то время как бортовая и кормовая броня пробиваются даже крупными осколками. Стандартно они вооружены спаренным 12-мм пулеметом в легкой поворотной башне с большой и крепкой маской. У башни есть «уши» для подвеса дополнительного вооружения. Туда можно поставить либо еще два 12-мм пулемета, либо единые пулеметы с огромным боезапасом, либо пару 100-мм безоткатных пушек, либо огнеметы, либо пусковые для реактивных снарядов, либо станковые гранатометы, либо пусковые для дымовых или еще каких шашек. Причем в любой конфигурации. И они активно все это комбинируют. Демонтаж и монтаж этих видов вооружений очень быстрый. Считаные минуты. Что позволяет этим машинам быстро адаптироваться к текущему моменту.

– И что не так с этими легкими танками? Ваши танкисты не могут их пробить?