Война за мир (СИ)

Завершив накопление сил и отразив местные контратаки, войска перешли в наступление. Не так чтобы энергичное. Нет. Опять-таки осторожное. Ведь спешить не требовалось. Вот они и отрезали левый берег по нижнему течению Эльбы вдумчиво и осторожно. С довольно крупной группировкой Альянса, развернутой для прикрытия важной военно-морской базы противника — Вильгельмсхафена. Да, корабли уже оказались в целом либо потоплены, либо сильно повреждены. Но база никуда не девалась. Как и инфраструктура вокруг нее. В том числе авиационная и тыловая. Так что в Генеральном штабе Альянса не спешили перебрасывать войска отсюда на другое направление. Кроме того, нависание над флангом крупной группировкой сил выглядело довольно заманчивым в стратегическом плане. Ведь это у Альянса было много войск, и они продолжали наращивать их численность. У Империи имелись определенные сложности с количеством. Поэтому решение, вынуждающее держать на этом, в целом довольно отдаленном участке театра боевых действий значимые силы, выглядело крайне невыгодным именно для Империи.

Наступление проводил тот самый механизированный корпус, который срезал выступ сил Альянса в Силезии. То есть, механизированная дивизия и две моторизованные. В Главном штабе не предполагали, что у этих сил будут какие-то значимые проблемы. Но они ошиблись…

Майор Тухачевский осторожно открыл башенный люк танка и высунулся из него. Огляделся. На опушке небольшой рощицы стоял его батальон из трех механизированных рот, укомплектованных танками и гусеничными бронетранспортерами. Всю прошлую неделю лили сильные дожди, поэтому дороги не успели просохнуть. Грязь была по колено или даже хуже. Но она не мешала. Техника себя чувствовала в ней вполне комфортно. Как поросята в луже.

Подъехали, чертыхаясь мотоциклисты передового дозора.

— Что там?

— Замаскированные позиции противника. По нам они не стреляли. А мы сделали вид, что их не заметили.

— Ясно, — мрачно кивнул майор, явно недовольный тем, что наткнулся на узел организованной обороны. — Покажи на карте где они стоят…

Минут через пять этой беседы Михаил Тухачевский принял решение и отвернув с дороги, начав обходить выявленного противника со стороны небольшого леса.

Паровые двигатели высокого давления, работающие с малым объемом рабочего тела, так еще и на аммиаке, вкупе с прямоточными паровыми машинами давали очень интересное преимущество танкам Империи.

Прежде всего — они были тихими. Очень тихими. Выхлоп малого рабочего тела в конденсатор был несравнимо тише любого, даже самого замечательного двигателя внутреннего сгорания. Причем с очень заметным отрывом.

А независимость крутящего момента от оборотов — родовая черта паровых двигателей — открывала просто удивительные чудеса проходимости. Из-за чего Имперские танки перли по этой грязи как… танки. Никакого зарывания. Никаких проблем с излишним увлечением оборотами. Просто, медленно и очень уверенно.

Преодолели раскисший грунт и тихо вышли с тыла к позициям противника. Обогнув лес.

— Огонь! — Скомандовал Тухачевский, заметив зенитные орудия, развернутые к дороге… той, по которой должны были пройти его танки. А ведь это — верная смерть. Эти скорострельные трехдюймовые длинноствольные пушки легко пробивали броню его танков. Что в лоб, что, тем более, в борт. С очень приличной дистанции. И не оставляли никаких шансов на успех. При этом количество зениток было достаточно для того, чтобы перебить его батальон буквально в считанные минуты. Одну-две — не больше. Просто сдуть ураганом огня.

Поэтому он не колебался. Приказал. И танковые орудия всего батальона ударили практически без промедления и жалости.

А следом включились крупнокалиберные пулеметы, установленные на гусеничных бронетранспортерах. Тоже — аргумент. Особенно при обстреле незащищенных или легко защищенных позиций. Одна пуля — и человек если и жив, то полностью не дееспособен. Это тебе не подарок обычного винтовочного калибра. Там может убить, может вывести из строя, а может и нет. Вроде ранен. Вроде активность сильно снижена, но он вполне в состоянии стрелять лежа, например. Или под адреналином бежать вперед, даже с обвисшей от ранения рукой. А с крупнокалиберным пулеметом такие шутки уже не пройдут. Там если прилетело — так прилетело. Выжил — уже чудо. Но не то что воевать, даже рыпаться ты уже скорее всего не сможешь. Из-за чего продуктивность обстрела открыто расположенной пехоты намного выше. Да и на психику такой обстрел давит сильнее. Ведь если такие пули залетают в голову, то разбивают ее в дребезги, а конечности банально отрывают. То еще зрелище для окружающих.

Пара минут — и все кончено.

А остатки противника разбегается в разные стороны.

И тут — от соседней рощицы открывается огонь.

— Зенитки! — Кто-то заорал в эфир по рации.

В этой грязи и летней траве танки видно было плохо. Поэтому не все выстрелы могли найти свою цель.

Бух! Шлепнулся бронебойный снаряд, уходя в раскисший грунт.

Бух! Туда же отправился его коллега.

Бам. Бам. Бам.

Застучал взвод легких гусеничных самоходок, приданных для усиления механизированному батальону.