Война за проливы. Операция прикрытия

Вот такой разговор состоялся у меня с госпожой Антоновой. Сказав все что нужно, она не стала спрашивать, что я об этом думаю, или предлагать мне поразмыслить. То есть подразумевалось, что я непременно соглашусь со всем предложенным. Да, собственно, это даже предложением трудно назвать… Она говорила, что мне НУЖНО, мне НЕОБХОДИМО, я ДОЛЖНА. А стало быть, отказ или какие-то сомнения с моей стороны даже не допускались… Мою судьбу наверняка обсудили с Государем Михаилом, с тетушкой Ольгой, быть может, даже с Вячеславом Николаевичем, у которого мой жених проходит сейчас стажировку, а меня только сейчас ставят в известность. Ну что ж – я и не испытывала сомнений. Ведь я Романова, а значит, служу России с момента своего рождения и до самой смерти, без права отставки с пенсией и мундиром. Тем более что грибоедовский Митрофанушка с его коронным «не хочу учиться, а хочу жениться» – герой совсем не моего романа.

– Я готова, – просто сказала я и тут же спросила: – Когда мы начнем?

10 июня 1908 года. 13:25. Болгария, Кюстендильская околия, село Жабокрыт, граница с Македонией.

Несколько человек, собравшихся в обычном крестьянском доме, представляли собой верхушку правого крыла Внутренней Македоно-Одринской Революционной Организации. Это были: второй человек в организации воевода Тане Николов, известные борцы за свободу западных болгар братья Христо и Милан Матов, теоретик революционного дела, писатель и журналист Христо Татарчев; возглавлял же собравшихся поручик болгарской армии Борис Сафаров, некоронованный король «правых» македонских революционеров, недавно чудом избегнувший смерти. Правда, это чудо называлось «эскорт-группа российского ГУГБ», а несостоявшимся убийцей вождя македонского освободительного движения должен был стать один из его соратников из числа «левых» революционеров, некто Теодор Паница. «Левые» – это сторонники сохранения Македонии в составе Турции, категорически отрицающие сотрудничество как с болгарскими, так и с российскими властями. Впрочем, тот же Борис Сафаров к политическим разногласиям в тогда еще единой организации до покушения относился довольно равнодушно и, несмотря на все предупреждения, не верил, что «соратники по борьбе за свободу» способны опуститься до такой низости как политическое убийство.

Чтобы в это поверить, понадобилась пуля из Браунинга образца 1900 года в плечо (убийцу толкнули под руку) и последовавший за этим экспресс-допрос, снятый агентами ГУГБ с покушавшегося в присутствии жертвы. Укол в вену двух «кубиков» раствора вещества, являющегося продуктом переработки листьев одного южноафриканского кустарника, развязывал языки и не таким упрямцам. В рассказе, выплеснувшемся из убийцы, была фамилия заказчика, известного лидера «левых» Яне Санданского, обвинившего Бориса Сафарова в неудаче Ильдинского восстания 1903 года, а также способ, которым одного товарища по борьбе заставили убивать другого того же товарища. Ничего не ново под луной, это был все тот же старый добрый шантаж. Незадолго до покушения Теодору Панице пришла в голову блажь жениться, а сие действие было строжайшим образом запрещено борцам за свободу Македонии. И господин Санданский не придумал ничего лучшего, чем замотивировать убийство вождя противостоящей фракции как акт искупления сего греха.

Выяснив все что нужно, агенты ГУГБ дополнительно вкатали несостоявшегося убийце лошадиную дозу того же препарата, что превратило его в мешок протоплазмы, после чего погрузили в закрытую пролетку и вывезли за город, где отпустили нечленораздельно мычащее животное на все четыре стороны. Когда Теодор Паница более-менее пришел в себя, то обнаружил, что из его жизни начисто пропали несколько последних дней. Полная амнезия-с! И то хорошо, что всего несколько дней, а то ведь поначалу даже имени своего вспомнить не мог. А Яне Санданский несколько месяцев спустя вдруг скоропостижно скончался от отравления быстро летящим свинцом, но на Бориса Сафарова или русских агентов никто ничего не подумал, потому что исполнили предателя дашнакские боевики из группы Гарегина Нжде. Такие вот гримасы общей антитурецкой борьбы…

С главным управлением государственной безопасности при особе императора Всероссийского Михаила Второго Борис Сафаров сотрудничал еще с достославного 1905 года, когда данная спецслужба, в общих чертах прибравшись на своей территории, стала разбрасывать щупальца по всему миру, протянув их и к южноафриканским бурам, и к ирландским фениям, и к македонским борцам за свободу от Турции. Но мотивы у этих контактов были разными. Если буры и ирландцы рассматривались в качестве инструмента по сдерживанию активности Британской империи, то к македонским болгарам и их борьбе за свободу отношение у руководства ГУГБ было более личным. Очень многие руководители чет и даже рядовые бойцы прошли подготовку в России в учебных центрах ГУГБ и корпуса морской пехоты, а на территорию Македонии для «обмена опытом» стали прибывать русские офицеры-добровольцы.