Война за проливы. Операция прикрытия

Тем временем, по мере того как объект, поднимаясь все выше от горизонта, смещался к северу, несмотря на увеличение видимого размера, яркость его постепенно ослабевала, а тянущийся позади хвост распускался в некое подобие самолетного инверсионного следа. Вот свечение стало совсем бледным, почти неотличимым от бледно-голубого арктического неба, мигнуло и пропало. И только обзорный радар, которому плевать на все эти спецэффекты, продолжал выдавать данные, но ровно до тех пор, пока объект находился в радиусе его действия. На момент разрыва контакта горизонтальная дальность составляла двести сорок два километра, высота двести пятьдесят. Дело было сделано…

26 июня 1908 года, 15:45. Санкт-Петербург. Зимний дворец. Готическая библиотека.

Присутствуют:

Император Всероссийский Михаил II;

Замначальника ГУГБ – генерал-лейтенант Нина Викторовна Антонова.

Император Михаил Второй, сидя за рабочим столом, читал радиограмму, только что полученную с крейсера «Москва»:

«…нашим штурманам^[46], использовавшим данные обзорного радара комплекса «Форт», удалость рассчитать предполагаемую траекторию падения так называемого Тунгусского метеорита.

Время падения: тридцатое июня восемь часов тридцать минут утра по Пулковскому времени, почти на шесть часов позже, чем в нашем мире. Большая ось эллипса рассеивания, по предварительным расчетам, протягивается от южной оконечности острова Сардиния до южной оконечности Исландии. Боковое отклонение от этой линии может достигать порядка пятидесяти километров. В зоне возможного падения находятся такие крупные города и важные промышленные центры как Марсель, Лион, Дижон, Орлеан, Париж, Руан, Лондон, Бирмингем, Шеффилд, Манчестер и Глазго…

Пакет исходных данных и расчетные элементы орбиты астероида переданы на частоте станции “Абастуман”. Контр-адмирал Остапенко.»

– Ну вот и дождались… – сказал император, дочитав послание контр-адмирала. – Слава Тебе Господи, конечно, что удар придется не по Москве, Петербургу или Киеву, а также не по кому-нибудь из наших союзников! Но все равно Нам от всего этого как-то не по себе. Ведь во Франции и Британии могут погибнуть миллионы людей, которые к этой мерзкой политике не имеют отношения ни сном, ни духом, и вообще ни в чем не виновны.

– Это в нашей богоспасаемой России, – усмехнулась Антонова, – народ пока не имеет никакого отношения к политике. По крайней мере, ровно до тех пор, пока не впутывается в деятельность одной из политических партий. Вы возьмите общую численность партийцев всех сортов и количество взрослых и дееспособных подданных вашего величества обоего пола. Да там политически активных и полпроцента не наберется. Зато в демократической Европе каждый гражданин обязан принимать участие в выборах, а следовательно, европейцы, пусть и опосредованно, становятся ответственными за политический курс своих правительств.

– Вот именно что опосредованно, уважаемая Нина Викторовна, – вздохнул император, – сами же рассказывали о присущем западной демократии свободном выборе между двумя абсолютно одинаковыми вариантами одного и того же зла. Я понимаю, что не могу ничего изменить, просто высказываю свое монаршее сожаление о напрасно погибших людях.

– Постойте, Михаил, – возразила генерал Антонова, – мне кажется, что ваши сожаления несколько преждевременны, ведь пока еще никто не погиб, и у нас есть возможность предупредить правительства Франции и Великобритании о грозящей опасности. Ширина полосы, над которой может произойти взрыв, составляет всего по пятьдесят километров в ту или другую сторону от осевой линии. И во Франции, и в Великобритании имеется развитая сеть железных дорог. Достаточно вывести людей из опасной зоны еще километров на сто в стороны – и больших жертв можно избежать.