Война за проливы. Операция прикрытия

– Ну экий ты человек, Константин Иванович, – ответил замвоспиту главный штурман Птицын, – для того чтобы, неважно чем, неважно как, попытаться прикрыть от удара Францию, нам необходимо через трое суток оказаться в районе Марселя. Но это невозможно. Даже на предельных ходах (для чего у нас банально не хватит топлива, не говоря уже о ресурсе турбин) мы окажемся там через четверо суток и шесть часов, когда, астероид уже давно пролетит и грохнется в назначенном ему районе. Зато в Ла-Манше мы опять будем с ефрейторским зазором в сутки и, если это вообще возможно, сможем выполнить задание командования.

– Есть еще одно соображение, – сказал контр-адмирал Остапенко, – Великобритания была приглашена для участия в Ревельской конференции явно неспроста, и то, что британский король согласился почти со всеми требованиями российской стороны, значит очень многое. Не исключено, что император Михаил видит Великобританию как потенциального союзника. Мы знаем, как немцы могут относиться к подписанным договорам, и император Михаил осведомлен об этом не хуже.

– Да, так и есть, – согласился замвоспит Лемешев, – но, поверьте моему политическому чутью, мир никогда уже не будет прежним. Царь Михаил не упустит возможности переиграть все в свою пользу; вот и война на Балканах началась уж как-то слишком своевременно, будто ее специально подгадали под этот метеорит. А теперь еще приказ его уничтожить. Представляю панику, которая поднимется у французов и англичан, как только им станет известно о падении метеорита, и то, насколько будет благодарна Британия за его уничтожение.

– Может, и Балканскую войну и в самом деле подгадали под этот метеорит, – с хмурым видом произнес контр-адмирал Остапенко, – и я лично ничего не имею против. Но суть, честно говоря, не в этом, а в том, что делает это государь-император Михаил Александрович не для себя, а для всех нас, русских людей. Я, например, не хочу, чтобы тут повторилась наша история со всеми ее безобразиями, и думаю, что этого не хочет никто. Я совершенно не желаю смерти англичанам, но, так же как и при Формозе, не мы начали эту войну. С другой сторону, Тунгусский, или какой там еще, метеорит – это просто явление природы, и какие к нам могут быть претензии, если он вдруг упадет там, где может сделать больно бывшей Владычице Морей… Организовать такое событие самостоятельно нам не по силам, но не использовать его было бы глупостью. Так что пусть каждый занимается своим делом: император Михаил своим, а мы своим. Вместе у нас довольно неплохо получается прогибать этот мир под себя.

– Но для этого мирового прогиба, – сказал старший офицер крейсера каперанг Мурашов, – необходимо добиться разрушения Тунгусского дива на безопасной высоте. Ведь если что-то пойдет не так, во всех издержках процесса обвинят именно нас, русских. Валерий Андреевич, как ты думаешь, возможно ли твоим «Вулканом» попасть в пролетающий астероид и, самое главное, полностью его уничтожить?

– Еще никто не пытался стрелять противокорабельными крылатыми ракетами по астероидам… – задумчиво ответил командир ракетно-артиллерийской части каперанг Неверов. – Но всегда что-то происходит в первый раз. Теоретически, хоть программа этого и не предусматривает, «Вулкан» способен подниматься на высоты до семнадцати километров и развивать скорость почти в три маха. Астероид гораздо быстрее, поэтому ракета должна быть выведена строго на встречный курс на той же высоте. Попасть в километровую бандуру самонаводящейся ракетой, несмотря на скорость астероида, будет не особо сложной задачей, поскольку падающие с небес скалы не умеют маневрировать и ставить помехи. Тут важно другое. Обычная комбинированная фугасно-кумулятивная боевая часть даже при успешном наведении ракеты на цель только слегка ковырнет поверхность астероида, точно детским совочком. Тут нужен по-настоящему тяжелый калибр. Я имею в виду применение ракеты «Вулкан» со специальной, то есть ядерной, боевой частью…

В командирском салоне наступила тишина. Применение спецбоеприпасов в мире начала двадцатого века считалось делом настолько «неспортивным», что о них не принято было даже вспоминать. И вот слово было сказано – теперь на него следовало отвечать…

– Валерий Андреевич, – с нажимом произнес контр-адмирал Остапенко, – вы уверены в успехе данной операции? В смысле, в попадании в цель ракеты с ядерной головкой и последующем разрушении тунгусского астероида?