Война за проливы. Операция прикрытия

Если французские астрономы все рассчитали правильно, то космический пришелец сотрет с лица Земли Париж, и вместе с ним, возможно, и еще несколько городов. Огненное уничтожение грозит всем нам, страшная смерть ждет всех тех, кто окажется под прицелом небесного тела. Правда, при этом по ту сторону Ламанша британцы уверены, что уничтожение грозит их вечно туманному Лондону, но каждый настоящий француз скажет, что на самом деле это не так. Париж и только Париж достоин бессмертной славы в веках, как город, уничтоженный падением гигантского метеорита. Чем были Помпеи во времена Древнего Рима – провинция, глушь, захолустье, деревня, в которой даже мухи дохли от скуки; но вот случилось извержение Везувия – и этот город сохраняется в памяти человечества уже две тысячи лет.

После того как я прочла эти газеты, внутри меня поселился какой-то холод… Нет, это не был страх. Это было нечто странное, иррациональное. Словно я что-то упустила – и теперь, перед лицом близящейся катастрофы, я должна вспомнить, понять – что именно. Но понять я не могла. Как не могла и сообразить, что нам теперь делать…

Мы с мужем стояли посреди комнаты, прижавшись друг к другу, и молча обводили взглядом стены нашей квартиры, ставшие такими родными за несколько лет… Мы молчали. Мы были растерянны. А в это время снизу доносились крики и вопли. Там, на улице, творился праздник непослушания. Правительство, президент Арман Фальер и депутаты Национального Собрания еще ночью эвакуировались в безопасное место, а вместе с ними город покинул даже призрак порядка, уступив место анархии. Революция без революции, карнавал неожиданной свободы, перемешанный с ужасом ожидания всеобщего уничтожения. Стрельбы пока не было, но это только пока. Пройдет еще немного времени, толпа разгромит оружейный лавки – и вот тогда начнется настоящий ужас.

– Уедем… – прошептала я, наконец, чтобы разбить это тяжкое молчание под какофонию уличного безумства.

Муж молчал. С ним тоже что-то происходило – что-то непонятное мне. И это было странно – ведь я хорошо знала своего супруга и вполне могла предугадать его реакции. Для меня он был как открытая книга.

– Не молчи… – сказала я, не глядя на него и сжав его руку.

Но он продолжал безмолвствовать. И от этого все напряжение, что копилось во мне эти дни, вдруг достигло своей критической черты.

– Не молчи! – громко сказала я и тряхнула его за плечи. – Скажи – что нам делать? Ты слышишь? – Я кивнула на окно. – Ты видишь, что происходит?!

В этот момент я взглянула в его лицо – он был бледен, но глаза его горели какой-то мрачной решимостью.

Он обхватил меня рукой; я ощутила, как его бьет нервная дрожь.

– Не надо… – очень тихо прошелестели его слова. – Зиночка, не надо…

– Что не надо? – воскликнула я; его поведение меня озадачивало.

– Не надо бояться… Не надо переживать… Не надо никуда бежать… – сказал он и поцеловал меня в макушку.

– Ты хочешь сказать, что в то время как все покидают город, нам следует остаться здесь? – изумилась я.

– Да, дорогая… – ответил он и только тут в голос его приобрел ощутимую твердость. – Мы останемся. Мы никуда не пойдем…

– То есть… – Я чуть отстранилась от него, пытаясь лучше разглядеть выражение его лица; она было спокойно-уверенным, как у человека, который принял окончательное решение. – Ты хочешь сказать, что мы останемся здесь, в нашей квартире, и, спокойно попивая кофе, будем ждать, когда по нам врежет метеорит?

– Именно так, дорогая… – кивнул он.

– Так… Постой… – Мой взгляд заметался по комнате в надежде найти хоть какой-то выход из этого абсурда. – Давай я заварю чай, мы сядем и ты мне объяснишь, почему ты решил поступить именно так…

– Давай… – согласился он, выдохнув даже с каким-то облегчением.

Через несколько минут мы пили чай… Белая скатерть, сушки, клубничное варенье. Правда, предварительно мы предусмотрительно забаррикадировали обе двери: и парадную, и черный ход…

Странное это было чаепитие. Со стороны мы, должно быть, могли сойти за сумасшедших: кругом творился настоящий апокалипсис, а мы чинно сидели за столом, словно нас ничуть не касается все то, что происходит и, самое, главное, должно произойти… Поднимался от чашек ароматный пар, колыхались ажурные занавески на окне, бодро тикали ходики; все было как всегда, но при этом все уже бесповоротно изменилось; мы вступили в новую реальность, а наш привычный мир рушился на глазах…

– Ты знаешь, дорогая… – начал мой супруг, отхлебнув из чашки, – когда стало известно, что метеорит мчится на Париж, я сразу понял, что не стану пытаться сбежать. Это решение будто бы пришло откуда-то извне. И уже после я стал размышлять, почему так.

Он снова отхлебнул из чашки и, немного помолчав, продолжил: