Война за справедливость, или Мобилизационные основы социальной системы России

И здесь опять придется признать, что «раздвоенность нашего национального самосознания» не была случайностью, она имела глубокие социально-исторические корни, о которых «образованное общество» не хотело ничего знать. Оно предпочитало не замечать кризиса, переживая, по словам В. В. Шульгина, пир во время чумы. Сословная пирамида рушилась на глазах, обнажая свое основание, свой фундамент. А «право завоевателя», записанное в «Своде законов Российской империи», больше не регулировало социальные отношения.

Получилось так, что пирамида рухнула, а «подданный» фундамент остался. И не оставалось ничего (чтобы выжить), кроме как построить на нем новое сооружение, тоже пирамиду, но из другого материала и теперь уже не сверху вниз, от верховного права монгольского императора, а снизу вверх – от древнего права общинников-воинов, от права орды.

Неравенство ради неравенства vs равенство в бедности

«Все прежние революции усовершенствовали государственную машину, а ее надо разбить, сломать»,[626] – сформулировал перспективную политическую задачу В. И. Ленин в августе 1917 года, повторив слова К. Маркса из «Письма к Кугельману». Сейчас, конечно, подобные призывы вызывают у многих людей, знакомых с нашей историей по интерпретациям, как минимум непонимание или даже возмущение. Однако за такой категоричной постановкой задачи стоит совершенно конкретный и убедительный, но все-таки всего лишь теоретический анализ наследия К. Маркса и Ф. Энгельса, который В. И. Ленин провел в работе «Государство и революция». Здесь он ни в чем не отошел от буквы их учения.

И все было бы хорошо и правильно, если бы не маленькое «но», которое называется… реальность. Создавать смысл, исходя из ложной, хотя логически и обоснованной посылки, не значит познавать реальность. Это значит создавать ложную теорию. В. И. Ленин и его соратники, и вообще все, отталкивались от того, что капитализм в России «уже стал господствующим способом производства». Это было записано в Программе РСДРП в 1903 году. Но поскольку мы исходим из обратного и допускаем, что капитализма в России не было не только в 1903, но и в 1917 году, тогда возникает вопрос, а почему все-таки они вполне успешно сломали государственную машину (им ведь никто не помешал), а главное, что построили взамен.

Если все валить на большевиков просто из личной антипатии к ним, не говоря уже о целенаправленной политике, то ответа мы не получим никогда. Тогда давайте попробуем избавиться от симпатий и антипатий, отделим самих себя от социальных институтов, в формировании которых мы не принимали никакого участия. Что мы знаем о них?

27 февраля 1917 года произошла революция (или переворот, не важно) – это факт, с ним не поспоришь. Было сломано самодержавие. На смену ему пришел другой социальный институт, другая социальная система. Какая? Принято считать, что буржуазная. Если буржуазная, то тогда и демократическая, собственно, современники так ее и называли, и так ее воспринимали (и до сих пор ее так воспринимают).

Но факты говорят о другом – демократического органа в виде парламента нет (хотя при самодержавии он был), заодно и очень демократично, единоличным решением Председателя Временного правительства князя Г. Е. Львова, упразднили губернаторов и градоначальников. На смену им пришли комиссары (в чине «товарищей министров»), лишенные властных полномочий, и земские деятели «второй величины», а на смену полиции – так называемая народная милиция. Было проведено большое количество решений в области местного земского управления – сплошное торжество демократии, всеобщих выборов… и цензово-имущественного представительства. То есть низшее сословие от власти отрезалось, точно так же, как и при царе (помните, «мы – правящие сферы и они – все остальное население вне этих сфер»).

В несколько дней, возмущался известный нам активный участник Февральской революции Александр Александрович Бубликов, в России был уничтожен весь аппарат власти.[627] Но уничтожить аппарат – не значит установить демократию. Наоборот, поскольку вертикаль власти, связывавшая страну с помощью «права завоевателя» в единую социальную систему, в пирамиду, больше не существовала, то «буржуазному» и «демократическому» Временному правительству пришлось приобрести какую-то странную форму, форму диктатуры не только без социальной власти, но и без аппарата управления.

Предполагалось (в теории, естественно), что власть на местах перейдет к земским учреждениям, именно на это была направлена административная реформа. Но на деле, в реальности, она перешла к волостным земельным комитетам, большинство в которых составляла сельская беднота, крестьяне-общинники. В результате к концу лета 1917 г. частная собственность на землю, по крайней мере во многих центральных областях, фактически прекратила свое существование.