Война за веру

Как использовать фосфор, до сих пор не пришло в голову. В спичках здесь особо не нуждаются, а на удобрение слишком мало. Разве на зажигательные бомбы. А! Еще борону «изобрел». Как ни удивительно, прежде нечто похожее использовалось только для уничтожения сорняковой травы. Теперь выравнивают землю после посева и прикрывают семена от птиц. Ну и моя гордость — коса литовка. Она увеличивает потери зерна, зато повышает производительность труда и, если поле больших размеров, выгоднее серпа. Чтоб я еще знал, как выглядит плуг. А то в деревне сроду не был. Литовка-то вещь простейшая, а тут нужно почву правильно отбрасывать с борозды, а кроме слова «отвал», в башке ничего.

— Девочка поела и спит. Слабенькая, но это исправимо.

— Муж мой, — неожиданно строго официально сказала супруга, — и ты, госпожа…

Ого! Как челюсть не отвисла, и сам не понимаю. Никогда она так не обращалась, считая Марию равной. В смысле в семье. Став полноправной жрицей, та поднималась заметно выше, однако не в доме, где Лампа хозяйка.

— Неправильно вы делаете.

— Ты о чем?

— Мало людям слов про Единого и неверно даете.

Светлая ощутимо покраснела. Ей сказанное не понравилось. Кожа тонкая и светлая, сразу видно. В коридор сунулся Писарь доложить о готовности. Лампа небрежно отмахнулась, и он моментально отступил. Как чувствует момент!

— Нельзя каждого считать членом общины, если он посещает собрания. Сегодня ломает хлеб у нашего стола, завтра ему глава рода прикажет воевать с тобой, и подчинится. Нет! Пришло время провести границу! Три ступени возможны для истинно верующих: учитель или совершенный, способный наставлять других. Нынче у нас одна Пророчица, но придет время, и другие, тобой назначенные, поскачут нести свет Единого во все стороны.

Писарь опять высунулся, но на него внимания не обращали. Лампа стояла спиной, а Светлая боком, и лишь я его видел. А слышать он ничего не мог. Разговор шел очень тихо.

— Второй ранг — чистые, вступившие в общину, и третий — слушатели, еще не готовые стать одними из нас.

О как. Не очень-то она прежде ходила на собрания. Больше в роли хозяйки дома, чем верующей. И на проповедях в городе ни разу не видел.

— Пора сделать следующий шаг, — вколачивала моя жена. — Мало сказать, что кроме Ylim, нет других богов. Вступивший должен пройти через обряд и получить новое имя. Отрезать прошлое.

— Инициация, — невольно срывается с моих губ. — Переход на новую ступень.

— Поститься и ждать откровения? — сказала Мария с сомнением.

— Наоборот, — резко заявила Лампа. — Через омовение. Очищение.

— Нагими мы приходим в этот мир, — прошептала девушка. — Нас моют и заворачивают в чистое. Братство верующих по обряду!

Слово «чистые» имеет не одно значение. Как «ритуально», так и «безгреховные». Но сейчас она имела в виду и нечто иное. Рассказ о микробах, демонстрация через простейший микроскоп привели ее несколько лет назад в самый натуральный ужас. Почему на севере такие жесткие правила гигиены и для чего это требуется, поняла только теперь. То есть грязь она не любила как любой нормальный человек, но в деревне ванну не попринимаешь, и многие вещи совершенно естественны вроде вечных мух и вони. У нее это как-то резко переломилось в правила ритуальной чистоты. Не просто мыть руки и пить кипяченую воду или любой другой напиток. Вплоть до предписаний, на каком расстоянии от лагеря даже в походе можно справлять нужду и почему требуется в специальных местах, а не возле источников воды. Про цикл паразитов от животного к человеку и возможность заболеть вовсе не от греховных дел, а от наличия холерной палочки усвоила накрепко.

На самом деле большинство законов о ритуальной чистоте существовало как бы не до румлян. Просто их мало кто соблюдал, и относились без особого рвения даже жрицы. Требовалось лишь упорядочить правила, сведя их к элементарным действиям, и провозгласить их от лица Всезнающего. Вот поэтому не верю в голос свыше. Уж больно совпадали некоторые наши беседы с итоговыми проповедями. Возможно, это шло из подсознания, но Мария по-прежнему абсолютно честно и искренне убеждена в откровениях лично от Него. И связи не видит. Ну и пусть. Ведь в ее религиозных законах нет ничего ужасного. Напротив, всем на пользу.

— Да, — согласилась Мария, помолчав. — Так будет правильно.

— Позволь моему мужу и мне стать первыми, принявшими новый закон!

Вот же хитрюга, подумал с восхищением. Это ж она нам на пару застолбила места у трона. Вряд ли кто всерьез сможет и сейчас отодвинуть, но глядишь, останемся в летописях именно в качестве первых апостолов.

— Вы сделаете мне честь, — церемонно ответила сестра. — Но не надо просить за детей. Только сознательно можно стать членом общины.