Война за веру

Я послал коня вперед медленным шагом. Никто не мчится на бешеной скорости, если нет к тому серьезных причин. Глупо загонять лошадь, да и равнина, несмотря на вроде бы плоское однообразие, способна подсунуть случайный камень или нору, в которую угодит копыто. К тому же и разговаривать так проще.

– На кого шпионишь?

– Я ни от кого не получаю денег за приносимые сведения! – всерьез обиделся или изобразил менестрель. – Ну да, – уже тоном ниже, – когда высокопоставленный человек спрашивает, ему не откажешь.

– И что интересного можешь поведать мне?

Самое забавное, что изложил он в подробностях про высадку в портах Магнус и Divinus[19] красномундирников. Количество, сколько и чего везли с собой. Кто командовал, с кем контактировали и даже кое-что из неизвестного мне прежде, включая ремонт городских стен и размер платы наемникам и Утесу. Конечно, он хотел мне быть полезным. Всегда приятнее возле аристократа ошиваться. Здесь и кормят лучше, и возможности шире.

Если он и не шпионил, то уши ловили каждое слово, произнесенное рядом. Вот и держи его по соседству. Неизвестно, что и кому потом добросердечно поведает. А убивать вроде как не за что. Пока.

– Позволено ли будет спросить, – изображает робость посреди доклада, – не вы ли мне поведали некогда о славном ведьмаке Геральте и «Черной стреле»?

– У тебя профессиональная память, – признаю.

Я еще меньше похож на прежнего, чем он. Вместо молодого парня с легким пушком на щеках, в обносках и занимающегося торговлей, вояка с бородой и, хотя ему не видно, коротко стриженными волосами. Считается, что благородные люди имеют возможность ухаживать за волосами, отпуская длинные. Только вот всякие вши обожают растительность, и Мария неоднократно выступала на тему гигиены и необходимости уменьшать длину волос. Особо продвинутые верующие полностью избавляются не только на голове, но и на всем теле, благо есть очень приличные бритвы и ножи. Есть даже такие женщины, хотя большинство прически блюдет по-прежнему. А вот на остальных частях тела – нет. Очень пикантно смотрится в интимной обстановке.

Но и так заметно, человек непростой. Щит со знаком «Танит», то есть член общины. Не прошедшему обряд посвящения и нового имени могут за такие вещи оторвать вместе с рукой. Пластинчатые доспехи, способные выдержать пулю, поножи, шлем, внешний вид которого спер из фильма про казаков, поляков и тамошних крылатых гусар. Может, происходящее выдумано, но оказался достаточно удобным и неплохо защищал голову. Уже видел подражания. Два револьвера в кобурах и вместо меча тяжелого кавалериста привычная шашка. Все вместе говорит о большом достатке, пусть и не обвешан золотом, как любят делать очень многие. У меня его нынче достаточно, чтоб не выставлять напоказ.

– Тогда, – счастливо вскричал он, – это ты рассказал те замечательные истории: «Маугли», «Волшебник Изумрудного города», «Рони, дочь разбойника», «Снежная королева», «Гадкий утенок» и про Нильса с гусем[20].

– Мои дети любят папины сказки, – говорю сквозь зубы.

И даже когда отсутствую, посылаю хотя б раз в неделю очередную главу, выполняя обещание. Похоже, скоро уже окончательно иссякну, а они привыкли получать удовольствие. Вот уж не знал, что часть сказок разлетелась так далеко, аж в Европе знают.

– Тогда и «Серый коршун»[21], «На краю Ойкумены»[22], «Агния, дочь Агнии»[23] и «Меч мертвых»[24] тоже твои?

– Проблемы? – спрашиваю подъехавших сотников, затыкая резким жестом слишком много знающего менестреля.

Чтоб упростить опознание по рангам, а формы еще не изобрели общей, точнее, слишком дорого обойдется, просто-напросто повелел нашить на плечи знаки различия. Круг – десятник, треугольник – полусотник, квадрат – сотник, прямоугольник – пятисотник. Ромб у тысячника. Сразу видно, с кем дело имеешь. Командиры более серьезных отрядов имели право на личное знамя и в одиночку не ездили. Поэтому эполеты вешать им не стал. Или как называлось это сооружение с бахромой и вышитое золотом? Никогда не интересовался. Еще трусам, сбежавшим с поля боя или бросившим товарища, нашивали большую заплатку на спину, чтоб издалека видно было, только это уже не знак отличия, а предупреждение для остальных. Любой проступок такого вел к казни. И не важно, украл яйцо или не появился вовремя на общем построении. Нет, я еще не настолько крут, чтоб рубить головы за действия одного десятку. Нет у меня безграничной власти. Но дисциплину старался навести.

– Мы их не трогали, – говорит тот, что в платке туарега, и косится на подъехавшего в сопровождении доброй полусотни Агата. Кто поумнее, уже его знали прекрасно. Личный начальник разведки императора, и его слово частенько значит не меньше моего при обсуждении и приказах. Даже притом, что он не из общины. – Ждали.

Протягиваю руку и вручают рупор. Тяжелый зараза, из меди сделали, зато хорошо и далеко слышно.