Война Зоны

– Вали иего, – крикнул Винс, чуть меня не оглушив. – Ние стриеляй – биесполезно, они ние дохнут! Такой убил Крэнка. Голову руби!

Пули ушли будто бы не в живое существо, а в воск, я даже крови не заметил. Мутант уставился на меня, как бык перед атакой, и устремился с такой скоростью, что подствольником я воспользоваться не успел. Едва увернулся от кулака, пригнувшись, и получил такой удар в затылок, что кувыркнулся, выхватил мачете и махнул им наугад.

Мутант был быстрее не то что моей реакции – моих мыслей. Следующий удар в плечо отбросил меня на сосновый ствол, я приложился, и в глазах потемнело. Последнее, что я увидел, – шрамы от пулевых отверстий на груди мутанта, перекошенное землистого цвета лицо и бандану на макушке – хохочущий лист конопли.

Труп восстал и превратился в Терминатора?!

Глава 12. Химик. Помощь

Мне не нравился лихорадочный блеск в воспаленных глазах Иггельда. Он напоминал сумасшедшего, волосы на его голове вздыбились, руки вздрагивали. Иггельд ногой открыл дверь в медблок, переступил порог и, увидев хирурга, склонившегося над Таней, скривился:

– Надо помочь Химику решить эту проблему.

Я встал рядом с ним, он зыркнул на меня недобро и отошел вглубь операционной.

– На нас напали. Шансов выжить, если мы останемся здесь, – ноль. Нужно срочно уходить. Сколько времени займет операция?

– Не меньше часа. Шансов мало, ее сердце очень слабо бьется.

Хирург выпрямился, положил скальпель обратно в лоток.

– Не понял…

– Нас тут перебьют, если мы не уйдем прямо сейчас.

Я шагнул к Иггельду, чтоб заткнуть его, но он предугадал мою реакцию и взял меня на прицел:

– Не делай глупостей. Включи мозг! Ты всегда был рассудительным. Она умирает, ты ее не спасешь, зачем тебе умирать вместе с ней?

Хирург вытер руки о халат и рванул к выходу, я тоже выхватил пистолет и прицелился в него:

– Стоять!

Хирург замер, повернулся и нецензурно послал меня, но не успел уйти, ему в спину выстрелил Иггельд, зашагал к выходу и, прикончив его контрольным в голову, проговорил, глядя на дергающееся тело:

– Врач, пренебрегающий клятвой Гиппократа, не достоин жизни. – Он перевел взгляд на Таню, и я прочел в его глазах сочувствие. – Мы ей не поможем.

Я встал между ним и Таней, чтобы Иггельд и ее не застрелил, он кивнул на кушетку:

– Посмотри, у нее агония, она умирает.

Я обернулся. Таня металась на кушетке, ее руки мелко дрожали, под веками катались глазные яблоки. Судорожно вздохнув, она выдохнула и замерла с открытым ртом, оплыла свечкой, правая рука свесилась до пола, только пальцы подрагивали.

Наверху грохнуло так, что с потолка посыпалась штукатурка. Мир покачнулся и рассыпался. Я словно смотрел тарантиновский фильм, где все, кого я уважал, превратились в отморозков и уродов. Взять хотя бы Иггельда. С таким Иггельдом мне не по пути, не на него я работал все эти годы. Чтобы выжить в таком мире, надо самому стать уродом.

Последняя дань памяти – метнуться к Тане, убедиться, что она мертва. Пульс на сонной артерии не прощупывался. Значит, надо отключить разум, представить, что участвуешь в кино, только так можно выжить, иначе поедет крыша.

– Ты идешь? – позвал Иггельд, и я, переступив через труп хирурга, выбежал в коридор, где отключилось электричество, лишь красным вспыхивали лампы сигнализации, то заливая помещение багряным, то погружая в темноту. – Давай за мной.

Темный силуэт Иггельда то появлялся, то исчезал, отбрасывая сразу две тени. Наступил момент истины, сейчас мне откроется тайна подземелья, которое не удалось найти самостоятельно. На всякий случай я прикинулся дурачком:

– Они штурмуют главный вход, что мы будем делать?

Свет в очередной раз мигнул, и я потерял Иггельда из вида, заозирался в пустынном коридоре, где из распахнутой двери выполз кладовщик, он что-то тащил в огромной черной сумке.

– Поторопись, пешеход! – Иггельд выскочил из темноты склада и отвесил ему подзатыльник. – Скоро тут будет жарко! Противогаз взял? Нет? Зря!

Я переступил порог. Иггельд потрошил стенд с фонариками, один, который наподобие шахтерского, надел на голову, второй сунул в карман, протянул мне два аналогичных, я молча взял их, принял из рук Иггельда противогаз. На месте атакующих я использовал бы газ, на месте отступающих в панике людей – пренебрег бы им.

– Нужны подствольники, – сказал я, предполагая, что бой развернется на поверхности.

– На, – Иггельд сунул мне АК, подствольник, разгрузку, я тотчас распихал по карманам магазины и патроны, прицепил к поясу тесак в ножнах.

Правильнее взять пристрелянное оружие, но не было времени бежать к себе в жилой блок. Часть мозга, отвечающая за чувства, отключилась, остался холодный расчет. Снаряжая магазин, я анализировал ситуацию и приходил к единственному выводу: на нас напал отряд Пригоршни. Кому еще это нужно? Мы никому не мешали…

Или мешали? Пригоршня оказался прав: под благовидным предлогом здесь творились страшные вещи. Кроме Пригоршни, Иггельд еще кому-то мог перейти дорогу, а если так, то на месте атакующих я бы не брал пленных.

– Мы ведь не пойдем через главный вход, – проговорил я. – Это безумие.