Война Зоны

Иггельд оставил мои слова без внимания, он укомплектовывал разгрузку. Я продолжил:

– Знает ли враг о черном ходе?

– Только один человек о нем знал, – ответил Иггельд. – По моим сведениям, этот человек мертв.

– Предательство среди персонала? – спросил я. Иггельд качнул головой и принялся набивать контейнер артами.

– Исключено. Просто поверь, что это невозможно.

– Как сам думаешь, кто на нас напал?

– Это же я хочу спросить у тебя, – бросил он, но ответа не дождался, выскочил в коридор и побежал к лаборатории. Неподалеку так бахнуло, что вздрогнул пол под ногами, я инстинктивно пригнулся. Скоро атакующие будут здесь. После всего, что произошло между нами с Пригоршней, договориться не получится, он мне не поверит. Потому придется драться. Вся надежда на то, что никто не караулит возле черного выхода. Зона непредсказуема, ты можешь сколько угодно думать, что человек мертв, но в самый неожиданный момент – здравствуйте!

Знать бы еще, что здесь произошло в прошлый раз!

Мы влетели в лабораторию. Во второй комнате выли, пищали, ревели животные, носились по клеткам. Оглушенный их ревом, я не сразу обнаружил черный ход, а когда заметил его, не поверил своим глазам: он все время был у меня под носом, на нем стояло кресло со шлемом, куда садился Иггельд, когда активировал артефакт; я побоялся трогать кресло, обыскивая комнату. Черт побери, как же все просто!

Иггельд защелкал кнопками подлокотников, но обесточенная система не работала, тогда он молча, сосредоточенно принялся вытаскивать приемник, где лежал арт, но у него не получалось. Я подал обычный столовый нож, и дело пошло быстрее, наконец Иггельд поддел приемник и победил собственное творение. Положил арт в контейнер, и на миг лихорадочный блеск его глаз сменился привычным теплом.

– Как жаль, что все так обернулось. Столько труда вложено, столько сил! Иди! – он толкнул меня в спину, указывая на чернеющий вход в подземелье. – Чего таращишься? – заорал он и раскинул руки. – Они все погибнут, если им не помочь! Нужно дать им шанс.

Вниз вели крутые бетонные ступени, освещенные красным светом аварийных ламп. Все сотрудники Института уже ушли через этот ход. Как и подобает капитану, Иггельд покидал тонущий корабль последним.

Спускаясь в неизвестность, я удивлялся себе. Точнее, удивлялся, что не удивляюсь ничему. Смерть Тани, налет неизвестных и возможная собственная смерть воспринимались как сценарий фильма, где я играл на стороне плохих парней.

Жаль, что так все получилось. Занятый выживанием, я не заметил, что происходит у меня под носом.

Крик животных стих, по лестнице я спустился на площадку, упирающуюся в три двери, распахнутой была только та, что в середине. Раз уж ничего нельзя изменить, раз уж я решил, что моя жизнь – тарантиновский фильм, где ты год работаешь с человеком, а потом спокойно смотришь, как его убивают, и переступаешь через труп. Где девушка признается тебе в любви, а на следующий день умирает у тебя на руках, потому что ты не поторопился ее спасти, ты бросаешь ее остывающее тело и бежишь спасать свою задницу. Может, получилось бы ее вылечить с помощью артов?

Черт побери, как бы мне пригодилась «отвертка», ускоряющая время!

Интуиция пискнула, что у меня появился гораздо более ценный артефакт. Непонятно, как он работает, поможет ли в нашей ситуации. На испытание времени не оставалось, единственное, что понятно: этот арт действует один раз.

Итак, две закрытые двери. Глянув на пустую лестницу, я закрыл среднюю, распахнул крайнюю справа и с автоматом наизготовку побежал вперед. Здесь, видимо, был автономный источник питания, и коридор отлично освещался. Был он недлинным, две двери слева, две справа, одна напротив входа. Открывались они вручную. За первой – лаборатория, реактивы, контейнеры, шкафы, сейфы. За второй – стерильно-белый медблок. Два помещения с зарешеченными клетками пустовали, я пригляделся и увидел нары, застеленные несвежим бельем. Значит, предназначались они не для животных.

Черт побери, что здесь происходило? Как я мог этого не замечать? Как Иггельд умудрялся вести двойную жизнь? «Ах, Иггельд не может мышь прикончить! Он ценит своих сотрудников». Ага, особенно – хирурга. Он и меня пристрелит, если посчитает, что я веду себя неправильно.

Последнее помещение, что за пятой дверью, решетками делилось на четыре каморки, где находились изможденные бледные люди. У пленников были все условия: стол, компьютер, стеллаж с книгами, кровать, туалет и душ за шторкой. Спрашивать, кто они, не было времени, я закрыл дверь и побежал прочь. На ходу решил, что они – пленные ученые, работающие на Институт. Иггельд не обладал глубокими знаниями в какой бы то ни было области, но у него постоянно появлялись сложные приборы, которые он якобы привозил из большого мира.

На разведку у меня ушло меньше минуты, Иггельд еще не спустился. Я распахнул вторую дверь, и в ноздри ударил настоявшийся запах потных тел и навоза. Это еще что? Заходить я не стал, и правильно сделал, потому что едва запер дверь, как по ступенькам сбежал Иггельд с рыжим котом на руках. Кот вопил и вырывался.