Воинская жива русов

— Человек свое место в природе занимает, и никто не может работу за него сделать, потому нет у него начальников ни на земле, ни на небе, сам он решает, будет его душа гореть огнем благотворным или на один дым изойдет, как эта сигарета, — волхв помолчал, глядя на тлеющий огонек. — Люди, чтобы слабость свою или лень оправдать, ответственность на бога или дьявола перекладывают, на рок, на сложившееся положение звезд или просто на обстоятельства. А человек все должен решать сам, — тихим печальным голосом продолжил волхв, — боги-то ведь наши — они честь наша, совесть, предки наши достойные, но не хозяева нам, не рабовладельцы. Мы их дети и внуки, коли добро творим для Земли и Рода, значит, тем славим их, а коли подлости делаем, так позорим, вот как получается. Причем, у каждого человека своя работа в этом мире, свой долг Мы ближники Симаргла — симураны, а Симуран — божий Пес. Его, говоря современным языком, девиз: ЧЕСТЬ, ДОЛГ, ПРАВДА. Потому мы должны Огонь домашнего очага хранить и людей защищать хоть от врагов, хоть от болезней, хоть от равнодушия, что душу, разум и тело человеческое, будто ржа железо, съедает. Еще раз повторюсь: каждый должен свой кусочек картины под названием «Жизнь» написать, не всем быть воинами. Кто-то, как Сережа, — волхв кивнул на «Самоделкина», — чудо-котлы придумывает, чтобы люди в холод не мерзли и дров на зиму вместо нескольких десятков грузовиков, всего пару хватило! Это же сколько леса Серега своими котлами сберегает. Кто-то картины пишет, да такие, что от взгляда на полотно зашоренный повседневными заботами человек словно просыпается и смотрит на мир по-другому. Я, конечно, не тех художников имею в виду, которые, покурив какой-то травки или вколов себе чего-то, малюют бред, увиденный под действием этого «чего-то».

— Как говаривал Франциско Гойя, «сон разума рождает чудовищ!», — подняв вверх палец, многозначительно изрек Сергей-изобретатель. — Когда разум спит, неуправляемая фантазия во сне порождает чудовищ, но то же воображение в сочетании с разумом производят не чудовищ, а чудесные творения искусства!

— Получается, что, лишившись разума или души, человек превращается в зомби, и только в единении души, тела и разума он остается человеком, — в тон Сергею подхватил я.

— Только процесс этого самого «сна разума» уже зашел так далеко, что люди вообще не думают, что творят, — теперь уже грустно промолвил Самоделкин. — Вот у нас под Владивостоком такая замечательная березовая роща была, заповедная. Так рубят ее сейчас нещадно, и никакой управы на этот беспредел нет. Деньги заплатили, и спит закон вместе с разумом в обнимку.

— А вы там сидите и ждете, что «вот приедет барин, барин нас рассудит», — возмущенно заметил Сергей-опер. — И у нас дубовая роща уникальная есть, и на нее тоже алчные люди глаз положили. Решили японцам в спиленном виде переправить. Так у нас народ поднялся, даже бабулька, что около рощи живет, и та не испугалась этих «деловаров», первой стала шум поднимать, людей скликать. Народ вышел раз, и второй, в общем, пришлось «деловым людям» убраться вместе с техникой, так и отстояли уникальный дубняк.

— А как же нам быть с березовой рощей, куда обратиться, кто поможет? — загораясь надеждой, спросил изобретатель.

— Мы свои дубы отстояли, а уж вы в своем березняке сами должны навести порядок, никто к вам не приедет, и за вас это не сделает, — твердо отрезал оперативник.

7

Духи-Хранители. Танк для Ранадора. Мысли под облаками. Вера и веданье. Русскость не потеряна. Два главных отличия Боевой Живы Русов от прочих систем.

Пришло время нашего отлета. Две недели пролетели, как два дня. Мы успели ознакомиться только с базисом волновой техники — Здравой Стрибога, и Здравой Юнака, но не в полном объеме, — весь комплекс Мамаев дал нам с собой для самостоятельных занятий. Его я и привожу в этой книге.

Олег повез нас с Мишей и Сергеем-экономистом на своей «Делике» в райцентр, откуда мы уже рейсовым автобусом доберемся до Владивостока. По пути через тайгу я вспомнил о Лесном Духе — необычной формы наросте на дереве, имеющем вид задорного человечка, сидящего на ветке. Олег показал его в мой первый приезд в Ранадор.

— Нет больше Лесного Духа, — ответил на мой вопрос Мамаев. — Здесь был сухостой, вот его кто-то и срубил на дрова.

— Жаль. Хорошо, что успел сфотографировать это чудо, — с грустью вздохнул я. — Как же теперь без Лесного Духа, кто будет охранять Ранадор?

— Не волнуйся, — улыбнулся волхв, — Духов-Хранителей здесь хватает, особенно воинских.

«А ведь верно, — подумалось мне, — они все здесь, духи многочисленных учеников Олега, и боевых побратимов, и верного пса-стража Симаргла, к чьей верви огненных бойцов-симуранов принадлежит сам Олег Мамаев. Может быть, и наши скромные занятия добавили толику энергетики в общее поле, и наши призрачные фантомы остаются здесь, в Ранадоре, какими-нибудь лептонными «слепками» наших аур».