Воинская жива русов

Мне сразу вспомнились эпизоды из собственной тренерской деятельности в далекие уже восьмидесятые — начало девяностых годов. Наблюдая за отработкой ребятами техники толчка, я заметил, что иногда происходило необъяснимое с точки зрения физики явление, когда от толчка худенького подростка парень весом за сотню килограммов отлетал на несколько метров, как пушинка, а тот, кто производил толчок, ощущал при этом необычайную легкость. Если же пытался повторить то же самое, но с физическим усилием, ничего толком не получалось. Теперь, глядя на действия волхва, я понял, что мы подсознательно использовали принцип волнового движения. Только у нас тогда он возникал спонтанно, когда удавалось поймать особое состояние или ощущение, даже не знаю, как правильнее сказать. Теперь же у меня появилась возможность более досконально изучить, прочувствовать и целенаправленно применить на практике некоторые виды волн.

Комплекс волновых движений, их применение в ударной и защитной технике, при перемещениях, а также тактика и стратегия схватки будут даны в следующей книге цикла «Боевая Жива Русов», а здесь я подробней остановлюсь на «курсе молодого бойца».

2

Вы — потенциальные трупы. В боевой работе нет лишних движений. «Чифу, шеф и сенсей». Мое очное знакомство с каратэ. Здрава Юнака.

Мы становимся в круг, в центре которого стоит Мамаев. Критически оглядывая нас, целитель-рукопашник вздыхает с усмешкой:

— Вы — сильные, тренированные потенциальные трупы, — подводит он нерадостный итог.

«Взбодренные» ударом по самолюбию, мы внутренне готовимся к схватке, но ничего толком не успеваем сделать: ни атаковать, ни даже защититься. Не принимая никаких боевых стоек или угрожающих поз, из положения спокойно и расслаблено стоящего человека, Олег вдруг делает несколько молниеносных перетеканий телом и конечностями, обозначая четырем из нас удары, после которых, будь они закончены, вряд ли смог бы помочь доктор, даже окажись он рядом. Пятого он сковывает заломом руки с одновременной фиксацией своей ногой ноги «жертвы» так, что любая попытка двинуться вызывает боль и в руке, и в ноге. Так повторяется раз, и другой, и третий.

— Это не спорт, мужики, это боевая работа, — говорит нам Мамаев. — В ней противник должен быть либо убит, либо выведен из строя, все зависит от поставленной задачи. Никаких «боевых» поз или стоек — в схватке нет времени на лишние движения. Каждое — это либо удар, либо бросок или залом, и всегда навстречу противнику, а не от него!

— Олег, ты говорил, что в прошлом пришлось поездить за кордон по известным восточным школам, спарринговать с их мастерами, — спросил я волхва на вечерне-ночной беседе, — сколько волн используется у них?

— Обычно не более трех волн, иногда до пяти, да и то в очень серьезных школах и стилях.

— Получается, что каждая восточная школа как бы хранит некий осколок чего-то цельного?

— Примерно так, поэтому и появились так называемые «звериные» школы, школы «пьяного человека» и т.д., — подтвердил Мамаев. — Но главное различие — в задачах, которые ставили перед собой учителя и обучающиеся.

— Да задачи-то, наверное, одни и те же, хоть на востоке, хоть у нас, — возразил один из «курсантов», — одному научить, а другому научиться?

— Так-то оно так, да немного не совсем. На востоке издавна тот, кто лучше владел техникой боя, становился во главе клана, приобретая звание «чифу» (по китайской терминологии, у японцев «сенсей»). А клан — это, по сути дела, некая группа, контролирующая определенную территорию.

— Как наши современные «братки», что ли?

— Вот именно. И потому «чифу», или, как сейчас говорят, «шеф», тренируя свою «банду», никак не заинтересован обучить кого-то из сподвижников, даже и очень одаренного, до своего уровня, иначе потеряет власть, уйдет на вторые, а то и третьи роли. В то же время приходится поддерживать достаточно высокий уровень, чтобы чужая банда не захватила контроль над его территорией. Вот и растягивается все это действо на долгие-долгие годы. Своего рода — мультик «Кунг-фу панда», да и то в лучшем случае. Есть еще одна сторона: научился нескольким ударам, броскам — получил славу мастера, соответственно появились ученики. Ходят — платят за занятия. А знает мастер три-пять стоек, да с десяток приемов. За день можно объяснить... Но на что тогда жить ему (мастеру) остальное время? Вот и начинается типично восточный туман о великих секретах, познаваемых через годы. Да и вообще восточные кланы, как и монастырские школы, живут за счет подаяния и рэкета. Конечно, в большей степени это относится к прошлому, в настоящем это уже плата за обучение, да доходы от туризма и шоу, госдотации. Ну, думается, смысл понятен.