Воинственные фейри (ЛП)

Она сняла с крючка светло-голубой фартук с надписью «Альфа кухни», вьющейся вокруг Волка в поварском колпаке в центре. Она повязала его на место, затем взяла продукты из огромного холодильника и начала готовить что-то на плите. Некоторое время мое вино стояло нетронутым, но в конце концов я сделал глоток. Оно потекло по моему языку, и я почувствовал вкус лета, когда созрел этот виноград, почувствовал землистость бочки, в которой вино простояло много лет, фрукты, добавленные для придания ему сладости, от вишни до оттенка апельсина. Я издал звук удовлетворения, который никогда не покидал меня прежде. Я никогда в жизни не пил вина. Во-первых, оно олицетворяло Оскур, а во-вторых, я никогда не видел в нем смысла. Алкоголь не мог повлиять на меня, если я не позволял ему, но это было гораздо больше, чем просто средство для опьянения.

Бьянка повернулась ко мне со знающим взглядом. — Вкусно?

— Это… невероятно, — признался я, делая еще один глоток.

— Это с того года, когда я вышла замуж за il mio amore scelto dalle stelle[37], — в ее глазах появилась печаль, и я нахмурился, сосредоточившись на серебряных кольцах в них, мое сердце сжалось в груди, когда я почувствовал ее боль в воздухе. Ее Элизианский партнер погиб от рук моего отца. Гнев застыл в моих венах при этой мысли. Мысль о том, что я могу потерять Элис из-за кого бы то ни было, вызывала во мне желание убить всех сомнительных засранцев в городе, лишь бы сделать ее смерть менее вероятной.

— Мне жаль, — пробурчал я, подперев рукой подбородок, когда ее боль продолжала вливаться в меня, и ее губы разошлись, когда она почувствовала мою силу в работе.

— Сожаления — для живых, — просто сказала она, вернувшись к своей стряпне так быстро, что я был уверен, что она пытается скрыть свое горе. Но от меня невозможно было скрыть такую агонию.

— Вы и есть живая, — заметил я, и она издала горестный вздох.

— Мой муж сделал свой собственный выбор, — сказала она. — Горе — это факт жизни. Именно поэтому моя семья празднует, когда есть повод. Кто знает, когда наступит рассвет и наступит ваше последнее завтра?

Я отпил еще вина, размышляя об этом. — Если это облегчит вашу боль, то, возможно, вы захотите узнать, что я провел сто процентов своих дней в страданиях после смерти отца. Пока Элис…

Она снова обернулась, фыркнула, вытирая слезы с глаз. — Ты думаешь, мне приятно знать, что ты страдал, nuovo figlio?

— Да, — твердо ответил я.

— Ну, ты ошибаешься. Я веду такой образ жизни, потому что это необходимо. Смерть стала постоянным врагом, которого я вынуждена впускать в свой дом снова и снова. Но я не получаю удовольствия от того, что мои враги страдают из-за этого. Я с самого начала хотела заключить мирный договор, но мой муж был таким же упрямым, как твой отец и их отцы до них. На земле нет силы, способной разорвать связь между Астральными Противниками, она порождает насилие, смерть и разрушение. На это нет ответа, пока один или оба связанных не умрут. По крайней мере, так мы считали до сих пор. Ответ существовал всегда, и вы с моим сыном были теми, кто открыл его. Узы были разорваны любовью. Вы отложили свои разрушительные потребности в сторону в погоне за одной девушкой, — в ее тоне прозвучала нотка обожания. — Девушкой, которая является подарком звезд для моей семьи и всей Алестрии. Девушкой, которая покорила сердца двух врагов и благодаря этому спасла наш город.

Улыбка мелькнула в уголках моих губ. — Они сделали ее слишком совершенной, чтобы любой из нас мог устоять. Звезды — коварные маленькие засранцы.

— Язык, nuovo figlio, — выругалась она, хлестнув меня полотенцем, и я ухмыльнулся, когда она ухмыльнулась. Она покачала головой и вернулась к приготовлению какого-то вкусно пахнущего блюда, которое она готовила на сковороде, и мой желудок громко заурчал. Она заворчала, бормоча себе под нос: — Detesto uno stomaco vuoto[38].

Вскоре она подала горячую тарелку со спагетти и фрикадельками, и я набросился на нее, как прожорливый волк, что было чертовски уместно. Благодаря этому и вину я был на седьмом небе от счастья. Это была лучшая еда, которую я когда-либо ел, и я просто хотел продолжать есть ее, даже когда доел все до последней крошки.

Бьянка сидела напротив меня и пила свое вино, с удовлетворением наблюдая за мной. Когда я закончил, она забрала тарелку и наполнила мой бокал.

— Иди и наслаждайся вечеринкой, — напутствовала она, а я перевел взгляд на часы на стене. Было почти три часа ночи, а празднование все еще продолжалось. Мой взгляд переместился на окно, где вдалеке виднелось пламя костра и силуэты танцующих тел. Некоторые из них определенно были обнажены. Когда Оскуры веселились, они не сдерживались.

— Спасибо за еду, — пробормотал я, соскальзывая со своего места и забирая с собой бокал вина. Я собирался вернуться в комнату Данте и подождать, пока Элис достаточно устанет, чтобы присоединиться ко мне.