Воины

Внутри уже подали последнее блюдо, и начались забавы. Одна из дочерей лорда Фрея сыграла на высокой арфе «Два сердца бьются в лад» — очень фальшиво сыграла. Несколько жонглеров некоторое время перебрасывались горящими факелами, акробаты ходили колесом и делали сальто в воздухе. Племянник лорда Фрея затянул песню про медведя и прекрасную деву, сир Кирби Пимм принялся отбивать такт по столу деревянной ложкой. К ним присоединились другие, и вот, наконец, весь чертог принялся реветь: «Медведь! Медведь! Медведь большой и бурый! Медведь! Медведь! С лохматой толстой шкурой!» Лорд Касвелл уронил голову на стол, в лужу пролитого вина, и заснул, а леди Вирвел разрыдалась, причем никто не мог понять причины ее огорчения.

Все это время вино лилось рекой. Изысканные красные борские вина сменились местными винами попроще — по крайней мере, так сказал Скрипач, по правде говоря, Дунк-то разницы не видел. Кроме того, подали настойку на травах — надо же было попробовать и ее тоже! «Может статься, пройдет целый год, чем мне снова доведется выпить!» Прочие межевые рыцари, славные парни, принялись толковать о женщинах, которых они знавали. Дунк невольно спросил себя, где теперь Тансель. Где теперь леди Роханна, он знал: она спит в замке Холодный Ров, рядом со старым сиром Юстасом, который храпит себе в усы, — и потому старался не думать о ней. «А они вспоминают ли обо мне?» — спросил он себя.

Но тут его меланхоличные размышления были грубо прерваны: из брюха деревянной свиньи на колесиках вырвалась толпа размалеванных карликов, которые принялись гоняться вокруг столов за шутом лорда Баттервелла, колотя его надутыми свиными пузырями, которые при каждом ударе издавали непристойные звуки. Дунк много лет не видел ничего смешнее и ржал вместе со всеми. Сын лорда Фрея был гак захвачен их выходками, что присоединился к карликам и принялся лупить гостей пузырем, отобранным у одного из них. У мальчишки был такой отвратительный смех, какого Дунк отродясь не слыхивал: пронзительный, икающий, так и хотелось его отшлепать или швырнуть в колодец. «Если он стукнет меня этим пузырем, возможно, я так и сделаю!»

— Вот парень, который устроил этот брак, — заметил сир Мейнард, когда мальчишка без подбородка с визгом проносился мимо них.

— Это как это? — Скрипач протянул пустую чашу, и проходивший рядом слуга наполнил ее вином.

Сир Мейнард оглянулся в сторону помоста, где новобрачная как раз кормила своего супруга вишнями.

— Его светлость будет не первым, кто смажет маслом эту булочку. Говорят, что невесту лишил невинности поваренок из Близнецов. Она по ночам пробиралась на кухню, чтобы встретиться с ним. Увы, однажды ночью вслед за ней пробрался младший братишка. И когда он увидел, как они делают зверя о двух спинах, он завизжал как резаный, сбежались повара и стражники и увидели, как юная леди с поваренком совокупляются на мраморной плите, где повара обычно раскатывали тесто, оба голые, в чем мать родила, и в муке с головы до пят.

«Ну, такого-то уж быть никак не может!» — подумал Дунк. У лорда Баттервелла много земель и горшков со звонкой монетой. Для чего ему жениться на девке, которую обесчестил кухонный мужик, да еще и раздавать драконьи яйца в ее честь? Фреи с Переправы ничем не знатнее Баттервеллов. У этих коровы, а у тех мост, вот и вся разница. Лорды... Кто их разберет? Дунк принялся грызть орехи и размышлять о том, что подслушал, пока мочился. «Эх, Дунк-пропойца! А ты уверен, что все правильно понял?» Он осушил вторую чашу настойки — уж очень первая пришлась ему по вкусу. А потом уронил голову на сложенные руки и прикрыл глаза — на минуточку, уж очень их щипало от дыма.

Когда он снова открыл глаза, половина гостей повскакивала на ноги и орала: «В по-стель! В по-стель!» Они подняли такой шум, что разбудили Дунка, который как раз смотрел сладкий сон с участием Тансель Длинной и Рыжей Вдовы. «В по-стель! В постель!» — гремели крики. Дунк сел и протер глаза.

Сир Франклин Фрей подхватил невесту на руки и нес ее через зал. Вокруг кишели другие мужчины и мальчишки. Дамы, сидевшие за почетным столом, окружили лорда Баттервелла. Леди Вирвел забыла о своих печалях и пыталась стащить его светлость с кресла, одна из его дочек расшнуровывала на нем башмаки, какая-то из женщин Фреев стаскивала с него рубаху... Баттервелл беспомощно отбивался от них и хохотал. Дунк увидел, что он пьян, а сир Франклин еще пьянее... настолько пьян, что едва не уронил невесту. Дунк не успел сообразить, что происходит, как Джон Скрипач сдернул его со скамьи.

— Вот! — завопил он. — Пусть ее несет великан!