Воины

— О, надеюсь, надеюсь. Кровь героя — это два к одному. За кровь шлюхи дают куда меньше. Сир Глендон направо и налево хвалится своим отцом, но вы заметили, что он ни разу не упомянул о своей матери? У него есть на то причины. Он родился от солдатской шлюхи по имени Дженни. Дженни-Пенни, звали ее до битвы на Багряном Поле. В ночь накануне битвы она переспала с таким количеством мужиков, что с тех пор ее звали не иначе как Дженни Багряное Поле. Она спала с Квентином Молнией, в этом я не сомневаюсь, как и с сотней других мужчин. Так что, сдается мне, наш приятель Глендон принимает желаемое за действительное. Он ведь даже не рыжий!

«Кровь героя...» — подумал Дунк.

— Но он утверждает, что он рыцарь.

— О, в этом я не сомневаюсь. Мальчишка и его сестра выросли в борделе, который назывался «Ивняки». После смерти Дженни-Пенни о них стали заботиться другие шлюхи, и они вбили мальчишке в голову историю, сочиненную его матерью, — что он якобы сын Молнии. Старый оруженосец, живший поблизости, научил мальчишку, чему мог, в уплату за пиво и девок, но, поскольку он был всего лишь оруженосец, он не мог посвятить маленького бастарда в рыцари. Однако полгода тому назад в бордель завалилась компания рыцарей и некоему сиру Моргану Данстейблу спьяну приглянулась сестрица сира Глендона. Но вышло так, что его сестра оказалась еще девственницей, а у Данстейбла не было денег за то, чтобы уплатить ей за утрату невинности. И они заключили сделку. Сир Морган посвятил ее брата в рыцари, прямо там, в «Ивняках», перед лицом двадцати свидетелей, а потом сестричка отвела его наверх и позволила ему сорвать ее цветок. Вот как оно все вышло.

Любой рыцарь может посвятить в рыцари другого человека. Будучи оруженосцем при сире Арлане, Дунк наслушался историй о людях, которые приобрели себе рыцарство в обмен на услугу или угрозами, или за мешок серебра, но про такое, чтобы рыцарство покупали в обмен на девственность сестры, он еще не слыхивал.

— Это просто байки, — сказал он помимо собственной воли. — Не может быть, чтобы это была правда!

— Я слышал об этом от Кирби Пимма. Он уверяет, что сам присутствовал там и был одним из свидетелей посвящения в рыцари, — пожал плечами сир Утор. — Сын героя, шлюхин сын, а возможно, и то и другое, но, встретившись со мной, парень потерпит поражение.

— Быть может, по жребию вам достанется другой противник.

Сир Утор вскинул бровь.

— Косгроув любит серебро не меньше любого другого. Уж поверьте мне на слово, следующим мне достанется Старый Бык, а потом мальчишка. Хотите побиться об заклад?

— Мне нечего поставить на кон.

Дунк даже не знал, что огорчает его сильнее: известие о том, что Улитка подкупает распорядителя турнира, чтобы заполучить устраивающих его противников, или мысль о том, что он, Дунк, устраивает его в качестве противника. Он встал.

— Что ж, я сказал то, зачем приходил. Мой конь и меч принадлежат вам, как и мои доспехи.

Улитка сложил пальцы домиком.

— Быть может, можно решить дело иначе. Вы по-своему не лишены дарований. Падаете вы просто восхитительно! — сир Утор улыбнулся, и губы его маслено блеснули. — Я верну вам вашего скакуна и доспехи... если вы согласитесь поступить ко мне на службу.

— На службу? — не понял Дунк. — На какую службу? Оруженосец у вас есть. Вам нужен гарнизон для замка?

— Был бы нужен, будь у меня замок. Но, по правде говоря, я предпочитаю хорошую таверну. Замок слишком дорого содержать. Нет, мне потребуются услуги иного рода. Мне хотелось бы, чтобы вы стали моим противником в еще нескольких турнирах. Двадцати будет достаточно. Вы ведь можете себе это позволить, верно? Вы будете получать десятую долю моей прибыли, а я вперед обещаю бить вас в вашу широкую грудь, а отнюдь не в лоб.

— Вы хотите, чтобы я ездил вслед за вами, чтобы вы вышибали меня из седла?

Сир Утор хохотнул.

— Вы такой могучий экземпляр, никто ни за что не поверит, что сутулый немолодой человек с улиткой на щите сумеет повергнуть вас наземь!

Он потер подбородок.

— Кстати, вам лучше придумать себе новый герб. Висельник — это, конечно, достаточно мрачно, но... ну, ведь он же повешенный, верно? Мертвый, потерпевший поражение. Нет, вам требуется что-нибудь более грозное. Медвежья голова, может быть. Череп. А еще лучше — три черепа! Младенец, пронзенный копьем. И еще, вам стоит отпустить волосы подлиннее и отрастить бороду. Чем более лохматую и неухоженную, тем лучше. Знаете, сколько вокруг таких вот мелких турниров? С такими ставками, на которые мы можем рассчитывать, мы заработаем достаточно денег, чтобы купить драконье яйцо, прежде чем...

— Прежде чем сделается известно, что я безнадежен? Я лишился доспехов, но не чести! Вы получите Грома и мое оружие, но не более того.

— Гордость нищим не к лицу, сир. Возможно, вас ждет куда худшая участь, чем служба у меня. Я, по крайней мере, мог бы научить вас кое-чему касательно турниров — ведь пока что вы разбираетесь в поединках не лучше, чем свинья в апельсинах!

— Вы выставите меня на посмешище!

— Я уже выставил вас на посмешище. И даже шутам надобно кушать.