Войны Богов

– Нет не хватит! – Чуть приподнявшись, навёл на него свой глаз напарник: – Я для него стараюсь, забочусь – себе в ущерб, вон – даже воздух сделала! А что получаю?! Ничего! И это за всё? Это – твоя благодарность?!

– Погоди. Ты – женщина?

– Кто? Я?

– Ты о себе в женском роде говоришь, эээ… Напа? К тебе память вернулась?

– Анализирую… Проверка банков памяти… Да! – Выпрыгнул из гнезда шарик: – Я вспомнила! Я – женщина! Настоящая!

– Судя по истерике – и ещё какая настоящая!

– Ой! Обиделся! А мне каково было?

– Ладно-ладно, – примирительно выставил вперёд ладони Игорь: – Проехали. Я же не знал – вот и общался с тобой как с мужиком. Ну ты это… тогда… Извини, был неправ.

– Да я тоже. Погорячилась.

– Тогда что – мир? – Поднявшись на ноги, Игорь окинул кухню взглядом: – И… Насчёт стола. Ты права. Давай квадратный сюда.

– Да? Ты тоже увидел, что он лучше впишется?

– Угу. Вот ещё что, – подойдя к шлему, он взял его в руки, но надевать не стал, так и двинувшись с ним в руках из отсека: – Ээмм… Напарни…ца. А как мне к тебе обращаться? Напа?

– Нет. Я вспомнила своё имя – Ролаша!

– Красивое имя. – Остановившись перед дверью ведущей в рубку он глубоко вздохнул и, положив руку на выступ створки, откатил её в сторону: – А что ещё? Кроме имени – что ещё вспомнила?

– Сложно сказать… Много информации, нужно время чтобы всё разложить по полочкам. Открывай. Мне тоже интересно.

Рубка грузовика просто поражала своими размерами после тесноты кабины челнока. По ней можно было ходить, прыгать и Игорь, не сдерживая своего восхищения, сделал пару кругов вокруг массивного кресла пилота, возвышавшегося на невысоком подиуме по центру гранённой полусферы переднего остекления.

– Вот это да… Нап…ой, Ролаша! Ты этот простор видишь? – Замкнув третий круг он остановился подле кресла и погладил его серый, похожий на пластик, бок: – Я и не представлял, что здесь столько места. А обзор-то какой! Всё впереди – и выше и ниже – как на ладони! Кресло, правда, великовато, но ничего.

– Обзор и вправду хорош, – послышался приятный женский голос: – Кресло я сейчас под тебя подгоню, не проблема.

– Какой у тебя приятный голос, – наблюдая за претерпевавшим изменение сиденьем, улыбнулся Маслов: – Нежный такой.

– Спасибо, промурлыкала в ответ его напарница: – Я рада, что он тебе нравится. Попробуй, – выскочивший вперёд шарик качнулся на своей ножке в сторону значительно усохшего кресла: – Как? Удобно?

– Вааще супер! – Забравшись в приятно пружинящую ладонь, откинулся на спинку Игорь: – Здорово! Спасибо!

– Оптимизирую управление.

Выгнутая подковой стойка ожила, придвинулась к пилоту и услужливо изогнула свои концы вверх, поднося панели к его ладоням.

– Так хорошо? – выдвинувшийся вперёд шарик закачался перед человеком, пытаясь оценить изменения.

– Нет слов, – пальцы Игоря пробежались по кнопкам: – Прямо… Как под меня.

– Под тебя и есть, – хихикнула напарница: – Забыл? У меня все твои габариты есть. Вплоть до последнего волоска.

– Эээ… Что – совсем все? – Покраснел Маслов, хоть и знавший об этом, но пока напарник считался мужчиной, не придававший данному обстоятельству особого внимания: – Давай лучше системы проверим, – поспешил он сменить тему.

– Как скажешь, Игорёк, – промурлыкала напарница и экран радара, занимавший центр пульта, ожил, высвечивая красными линиями схему корабля.

Более всего появившееся изображение напоминало три прямоугольника – два больших по краям и один узкий по центру, чей верхний край имел полукруглоеокончание. Догадавшись, что так на схеме обозначалась рубка, в центре которой он сейчас находится, Игорь пригляделся внимательнее. Теперь его глаза различали и маленький квадратик жилой каюты, и прямоугольник кухни, чью треть пересекала линия перегородки, отсекавшей от общего пространства крошечный кубик туалета.

– Как-то простенько здесь всё устроено, – чуть наклонившись вперёд, кресло поспешно ослабило свои объятья, он провёл пальцем по линиям: – И это наш корабль?

– Ещё не наш, – поправила его Ролаша: – А что просто – так это я специально упростила. До уровня твоего восприятия. Перейдём к деталям? – Пресекла она хотевшего уже возмутиться человека и не дожидаясь его ответа продолжила: – Начну с главного – с реактора.

В основании узкого прямоугольника корпуса появился бледно синий овал.

– Износ семьдесят три процента. Неприятно, но не смертельно. Ремонт возможен, но и без него надолго хватит. Далее – дюзы.

Низ больших прямоугольников, обозначавших на этой схеме грузовые отсеки украсился ярко голубыми трапециями, по три на каждом.

– Тут всё плохо. Износ – девяносто шесть из ста. Порожняком, до Станции, без форсажа, дотянем, но там, – шарик качнулся из стороны в сторону точно подчеркивая грусть, свои слова: – Там сразу или новые ставить, или в ремонт – слои защиты напылять.

– Погоди, – пошевелил пальцем обводя грузовые отсеки Маслов: – Всё хотел спросить. Вот мой ранец. В нём, ты говорила, подпространственное хранилище есть. А в корабле? Зачем тут вообще трюм?