Войны будущего

Вполне логично, что Америка осуществляет поиск новой стратегии мирового господства, принимая во внимание вызовы XXI столетия, связанные с глобальной системной нестабильностью мира, с глобальной несправедливостью, с глобальным политическим пробуждением, которое по своей сути «исторически является антиимперским, политически антизападным и эмоционально антиамериканским»[714]. В целом антизападничество и антиамериканизм обусловлены происходящими сдвигами глобального демографического, экономического и политического сдвига в пользу Китая, Индии и других стран незападного мира. Однако Америка стремится к глобальному руководству (господству), используя интеллектуальные ресурсы в изменившейся ситуации. Именно об этом пишет З. Бжезинский в своей книге «Еще один шанс»: «Основные требования, предъявляемые к глобальному руководству, сегодня сильно отличаются от тех, которые были во времена Британской империи. Военной силы, даже подкрепленной экономической мощью и изощренной стратегией высшей элиты, уже недостаточно, чтобы обеспечить имперское доминирование. В прошлом сила контроля превышала силу разрушения. Требовалось меньше усилий и затрат, чтобы управлять миллионом людей, чем для того, чтобы убить миллион человек. Сегодня наоборот: сила разрушения превышает силу управления. И средства разрушения становятся более доступными для большего числа действующих лиц – как для государств, так и политических движений… Теперь глобальное лидерство должно сопровождаться социальной сознательностью, готовностью к компромиссам, касающейся собственной суверенности, культурной привлекательностью, не сводящейся к гедонистскому содержанию, и подлинным уважением к разнообразным человеческим традициям и ценностям»[715]. Иначе еще одного шанса для Америки больше не будет, она утратит свое мировое господство, если не будет учитывать реалии и тенденции современного мира, которые принимал во внимание Советский Союз в лице И. Сталина.

Вполне естественно, что западный политолог А. Рар уделяет внимание отношению России к безопасности, о которой шла речь на Мюнхенской конференции по безопасности, к глобальным вызовам, причем больше всего речь шла о войне в киберпространстве: «Террористы и преступники с помощью современных информационных технологий пытались парализовать дееспособность целых государств. В 2007 году русские хакеры посредством кибер-атаки парализовали эстонские правительственные органы. Американским хакерам с помощью кибер-атаки удалось отбросить ядерную программу режима мулл на годы назад. Эта идея приписывается директору немецкого Фонда науки и политики Фолькеру Пертесу. Недавно стратегам в области безопасности стало ясно, что войны выигрываются не танками на полях сражений, а в компьютерных центрах. И не героизм солдат, а хорошо работающий мозг IT-специалистов станет решающим фактором. Защита от кибертерроризма также стала пунктом на повестке дня Совета Россия – НАТО»[716]. Действительно, в информационную эпоху не физическая подготовка солдат играет решающую роль, а это роль теперь принадлежит «воинам разума», которые способны вести кибервойну. Ведь на протяжении первого десятилетия XXI столетия Америка, Россия, Китай и другие мировые державы развивают новый тип оружия, который основан на новейших информационных технологиях и использовании Интернета[717]. Иными словами, речь идет о том, что третья мировая война – это новая, кибернетическая война, т. е. война в мировом киберпространстве с его слоем виртуальной реальности. На практике данный тип кибернетического оружия уже апробирован, так как кибервойны и информационные атаки уже велись в Ираке, Сирии, Эстонии и Грузии. Теперь новым полем битвы является киберпространство, когда за весьма короткое время и без единого террориста или солдата можно одержать победу над целым государством. Весной 2013 г. экспертами НАТО разработано первое в мире «Таллинское руководство по ведению кибервойн», применение которого основано на существующем международном праве. Россия считает, что это руководство для виртуального фронта не подкреплено какими либо международными нормами, которые бы ограничивали применение кибероружия[718].