Воины Юга

— К себе и неси! — рявкнул Речная Нога. — Может, ты и не шаман, но другого у нас нет.

Спорить настроения и сил у Хха не было, да и свое типи было недалеко. Юный воин со своей ношей перелез через загромождавший тропку завал сетей с травой и занес раненую в жилище…

Без помощи, естественно, не оставили. Живо появилась весьма сведущая в ранах Грызущая Мышь, старуха Поющая У Воды, заходили опытные воины, приносили шкуры, снадобья и давали советы. Вообще-то, обнаружилось, что у Хха и собственных лекарств хватает, понабралось за последнее время. Заходили обе тетки Три Камушка, повыли-попричитали. Рана на плече действительно была серьезной. Ее хорошо промыли жаровой настойкой и замотали, но Хха чувствовал, что рана плохая. Раненая лежала лицом вниз, неловко отведя раненую руку, молчала.

— Пошли прочь! — сказала снаружи Грызущая Мышь. — Дайте больной отдохнуть. Наш шаман, которые не шаман, должен обратиться к духам и набраться мужества.

Типи опустело, снаружи стихло. Хха сидел, смотрел на вздрагивающую судорожным неровным дыханием спину раненой. Что делать, и причем тут мужество? Три Камушка или выживет, или умрет. Все что возможно сделано, никто в племени не знает каких-то иных чудодейственных лекарств и не умеет призывать духов-спасителей. Собственно, о пришествии добрых духов ради раненых девчонок даже в сказках не рассказывают. И что может сделать молодой воин, пусть и умеющий говорить с бабочками и аванками? Нет, тут не мужество нужно, а наглость.

Хха полез в горшок, извлек одну из последних полосок пеммикана, сунул за щеку и принялся думать.

Джо и Но-По-Э заглянули в палатку уже в сумерках:

— Пожалуй, мы поживем рядом с Говорящим С Камнем. Там есть пустое типи, почти без дыр. Сейчас заберем оружие и переселимся.

— Оттуда ближе до Гиенки? — сумрачно вопросил Хха. — Джо, я считал тебя другом. Отчего ты бросаешь меня в трудный день? Вы знаете, что я никакой не шаман, но раз делать нечего, и нужно лечить, мне пригодился бы совет и поддержка. Тебя, о, знающий всякое Но-По-Э, это тоже касается. Если ты сказитель, то вдруг в твоей памяти найдется и что-то полезное.

— Так мы что… — неуверенно сказал мальчишка. — Я с готовностью, только мы еще меньше лекари и шаманы чем ты.

— За себя говори, о, болтливый! — рассердился будущий вождь. — Каждый воин сталкивался с болью, и о ранах я кое-что знаю. С другой стороны, ты, Хха, уже шаман, хочешь ты или не хочешь. Я тебе сочувствую друг, но…

— Духи свидетели, я не чувствую в себе силы истинного шамана. Но лечить все равно нужно. Так что входите и помогайте. У нас просторное жилище, а теперь еще и вдоволь шкур. Возможно, Три Камушка уже завтра почувствует себя лучше и быстро уйдет к теткам…

* * *

Насколько помнилось Хха, ничего более трудного ему в жизни делать не приходилось. Видимо, оттого что сейчас ничего и не делал? Джо с сопляком ходили за водой, взбирались на обрыв, охотясь за птицами и сурками, возились в краале, а несчастный человек-вместо-шамана почти не отлучался от палатки, сидел у откинутого полога, смотрел на неторопливо отступающие от обрывов воды Гранд-Аванк и напряженно размышлял о том, что можно делать, а что нельзя, когда злая болезнь сидит в худой хайова.

Девчонку раскачивал дурной поток болезни, дважды приходил жар, почти унося Три Камешка насовсем, а временами ей становилось легче. Пять дней, еще пять, и еще… В палатку наведывались старшие люди племени, давали советы. Никто не помнил, чтобы человек так долго болел. Умирали раненые и больные хайова, бывало, и подольше, но тогда все знали, что человек умирает, просто духи его не спешат забрать, прогневил несчастный когда-то высшие силы. Но с Три Камушка получалось как-то иначе — это и сам Хха чувствовал, только не считал, как Грызущая Мышь, что это связано с его собственными усилиями. Он-то ничего и не делал. Просто сидел рядом, возился со стрелами, разбирал и сушил листья эрпа, измельчал смеси для жаровых настоек. Три Камушка сражалась с болезнью сама. Девчонка оказалась хотя и мелким, но достойным бойцом — в моменты улучшения непременно выползала из типи, облегчалась, иной раз задерживалась и смотрела на Прерии. Хха знал, что она прощается с рекой и берегами, считая, что больше не выберется из палатки. Но все же вновь собиралась с силами, придерживая распухшую руку, выползала на ветерок карниза. Разговаривать, они не разговаривали — девчонке было слишком больно, а Хха слов утешения для девчонок попросту не знал. Так что молчали, да еще Три Камушка часто и односложно просила пить. Человек-вместо-шамана поил больную, отмечал всякие изменения, способность глотать сразу и сидеть ровно. Толку с этого не было, но нужно же на что-то смотреть.